рука упирается в спинку ее стула, рубашка расстегнута на груди, кончики пальцев скользят по ее шее, доставляя ей удовольствие… Но он не делал ничего подобного и, как всегда, выглядел строго и элегантно, когда она повернулась к нему. Его глаза горели. Он ждал, чтобы продолжить их спор?
Эмма проигнорировала его руку.
– Чего вы ждете, Сомерхарт? – бросила она через плечо, выходя из комнаты.
– Поговорить с вами.
– Зачем? Я, кажется, раздражаю вас, не прилагая к тому никаких усилий.
– Да.
– Тогда зачем вы домогаетесь меня? Вам так нравится страдать? Я не слышала, чтобы вы относились к числу людей, которые получают удовольствие, когда их отшлепают хорошенько или унизят.
– Пардон?
– И еще… – Она остановилась. – Вы настаиваете на более осмотрительном выборе партнеров.
– Вы действуете слишком необдуманно, – повторил он остерегающим тоном, но Эмма улыбнулась ему с балюстрады. Он мог сколько угодно пугать ее, но правда в том, что она развлекала его. – Надеюсь, вы понимаете, сколько мне лет? И вы говорите, что меня «отшлепают»?
– Да, я сказала это, но ведь вы поняли, что я имела в виду.
Он пробормотал что-то, но она не могла разобрать, что именно. И это заставило ее рассмеяться. Из того, что она слышала о герцоге, у нее сложилось впечатление, что он никогда не ворчал. И никогда не кричал. Но за те три раза, что она встречала его, он успел сделать и то и другое.
– Вы говорите вещи, которые удивляют меня, – сказал он, когда они вышли в центральный холл особняка.
Эмма ответила ему широкой улыбкой.
– Разве я специально делаю это, чтобы удивлять вас?
– Я думаю потому, что это забавляет вас, – произнес он.
– И вас.
Сомерхарт, нахмурившись, смотрел на нее. Он смотрел, и Эмма почувствовала, что краснеет. Не от смущения – от удовольствия, что нравится этому незаурядному, привлекательному мужчине. Мужественные черты его лица особенно подчеркивались жесткой линией его рта и очертаниями скул и подбородка. Эмма не могла оторвать взгляда от его твердых снисходительных губ. Она подумала, что, если прикоснуться к его щеке, возможно, будет ощущение, что осязаешь каменную поверхность. Или же она ощутит намек на темную щетину и уколет руку?
– Где вы научились играть? – спросил он, прерывая затянувшееся молчание.
Эмма удивленно заморгала и постаралась собраться с мыслями.
– Лорд Денмор любил карты. Ничего общего с деньгами, я думаю. Он мог играть на пенни, даже на фасоль, то есть просто на интерес. Мы проводили вечера за карточным столом. Он говорил, что у меня талант.
– Но вы играете не потому, что у вас талант. И не играете на фасоль или мелочь.
– Мм… – Она задумалась и поискала глазами лакея. – Мой плащ, пожалуйста. И экипаж.
– Я отвезу вас.
– Нет необходимости. Пойдут разговоры.
– Разговоры уже идут. Весь Лондон только и делает, что обсуждает эту тему, не сомневаясь, что мы любовники.
Эмма чуть не задохнулась. Его голос обрел незнакомый тембр, когда он говорил это. Она услышала в нем нотку удовольствия. Ничего похожего на обычный сдержанный тон.
– Мы не любовники, – прошептала она. Он взял ее плащ и набросил ей на плечи. Руки снова и снова прикасались к ее шее, когда он завязывал ленты. Его пальцы стали неожиданно мягкими, а касания более чувственными. Ну конечно, как и подобает настоящему распутнику. Наверное, он был таким в юности, гедонистом, ищущим наслаждения в каждом темном закоулке. Дрожь пробежала по ее спине, и соски затвердели.
– Я не утонченная и не осмотрительная, – напомнила она ему.
– Разговоры уже начались, леди Денмор. И будут продолжаться, сделаем мы это или нет. Я устроил сцену у Мейдертонов, как вы сказали.
– И здесь, – удалось ей добавить, хотя все ее нутро дрожало.
– Да. И здесь.
На какой-то момент она задохнулась, но… не могла позволить себе это… Она не могла пустить этого мужчину в свою постель, несмотря на то что страшно хотела. Она действительно хотела его. Обнаженного полностью и возбужденного. Хотела позволить ему поэкспериментировать с ее неопытностью. Но может быть, он слишком привык командовать, чтобы позволить ей играть по ее собственным правилам. Может быть, он будет настаивать, чтобы она следовала его указаниям?
Эти мысли взволновали ее, и она приоткрыла рот, чтобы вздохнуть поглубже. Сомерхарт наклонился над ней.
– Я шокировал вас, леди Денмор?
– Вы… вы не нравитесь мне.
– Вы… интригуете.
– О, теперь я понимаю, как такому суровому джентльмену удалось соблазнить добрую половину женщин из его окружения. Напоминаю вам, что я не желаю присоединять свое имя к вашей коллекции.
Чувственность исчезла с его лица. Ушла из глаз, когда он выпрямился, передернув плечами.
– Ах да. Я забыл, что вы ужасная скромница.
Эмма стиснула зубы от злости. Жизнь проста для богатых мужчин. И все же вздохнула с облегчением: пусть лучше злость, чем возбуждение.
– Да, – сказала она, – я такая. И мне не понравится, если мне скажут: «Не раздвинете ли колени для герцога?» Возможно, кто-то сочтет это глупостью, но я так не считаю.
Она действительно снова удивила его. И его скулы теперь стали одного и того же цвета с его алым шейным платком.
– Пересматриваете свое предложение относительно кареты, ваша светлость?
– Нет, – отрезал он и, натянув пальто, поправил сбившиеся манжеты. – Несмотря на ваш вульгарный тон, предложение остается в силе.
– Как это благородно с вашей стороны!
Сомерхарт прошел к выходу и открыл перед ней дверь, опередив лакея. Бедняга выглядел так, словно вот-вот упадет в обморок от отчаяния.
– Прошу, – приказным тоном произнес Сомерхарт.
– Я не принимаю ваше предложение, – ответила она.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81