Сердце у нее готово было вырваться из груди, ноги дрожали от усталости; лучи солнца, пробивавшиеся сквозь узорчатый полог листвы, слепили глаза. Колючие кусты царапали кожу девушки, цеплялись за ночную рубашку. Она то и дело спотыкалась об узловатые корни, пересекавшие тропинку, комнатные туфли спадали с ее ног.
Позади послышались треск кустарника и тяжелый топот преследователей. Она повернулась, вдела ногу в туфлю и снова бросилась бежать, словно загоняемое охотниками животное. От смятения и ужаса она плохо соображала. Что-то ей надо было сделать. Но что? Она никак не могла вспомнить. Единственное, что она знала, – нельзя попадаться в руки людей, гнавшихся за ней.
Покрытая мягкой травой и мхом тропинка расширялась впереди и сворачивала вниз, к реке. Санча помчалась напрямую, неловко оскальзываясь на влажной земле. Ее преследователи были уже совсем близко. Она слышала глухой топот их сапог, злобные голоса и тяжелое дыхание.
Наконец она оказалась на опушке и увидела перед собой ровную дорогу и мост. В ней вспыхнула надежда на спасение. Девушка бежала из последних сил, но, оказавшись на середине моста, заметила скачущего навстречу всадника. На нем была алая с белым ливрея слуг замка. Путь вперед был отрезан. Санча замерла на месте и, оглянувшись, к ужасу своему, увидела еще троих мужчин, бежавших от леса к мосту. Она стояла обессиленная, с трудом переводя дыхание. Ноги ей не повиновались; в голове помутилось от страха, из груди рвались рыдания: «Нет, нет, я не дам им схватить меня!»
Женщины и дети на берегу речки увидели только, как на перилах моста появилась молодая девушка, помедлила немного и бросилась вниз. Темная вода сомкнулась над ее головой.
Пронзительные вопли взорвали умиротворенный покой сияющего весеннего утра. Женщины и одетые в лохмотья ребятишки метались вдоль берега, зовя на помощь. Неизвестно откуда, словно по волшебству на берегу появились двое мужчин и, преодолев заросли камыша, нырнули в воду. Мгновение спустя за ними, вздымая брызги, последовал еще один. Мужчины выныривали, жадно хватали воздух, перекликались и ныряли вновь, ища в темной воде девушку в порванной ночной рубашке.
Всадник на мосту спешился и перегнулся через перила, чтобы лучше видеть разыгрывавшуюся драму. Спустя несколько мгновений, показавшихся вечностью, самый настойчивый из ныряльщиков, в очередной раз показавшийся на поверхности, закричал:
– Есть, есть! Я нашел ее! Помогите мне!
Человек на мосту, не отрываясь, внимательно наблюдал за тем, как пловцы повернули обратно к берегу, поддерживая девушку. Люди на берегу с радостными воплями бросились им навстречу и столпились вокруг, когда спасенную Санчу, бывшую без сознания, положили на топком берегу.
Придя в себя, Санча долго кашляла и никак не могла отдышаться. Дрожа от холода, она непонимающим взглядом обводила чужие лица, склонившиеся над ней. Чьи-то руки подхватили и подняли ее; Санча слабо шевелила губами, но голос ей не повиновался. Казалось, она видит перед собой холодную тьму, которая сомкнулась вокруг нее, и, так и не произнеся ни слова, девушка снова потеряла сознание.
– Бедное дитя, – тихо сказала одна крестьянка другой, глядя, как мужчины с беспомощной Санчей на руках взбираются на крутой берег.
– Они говорят, что она сошла с ума, – сообщил собравшимся скатившийся с откоса мальчишка, присоединяясь к толпе у воды. – Что в нее вселился дьявол, – добавил он, корча дурацкую рожу и приплясывая, приставив пальцы к голове, будто рожки.
Полная женщина наградила его увесистой оплеухой:
– Замолчи, варвар, пока дьявол тебя не услышал!
– Твоя правда, соседка, – поддержала ее другая. – Нечистый любит балаболов и бестолочей!
Вскоре после событий, разыгравшихся у моста, Томас Суинфорд услышал в тесном дворе Виндзорского замка, окруженного высокими стенами, цоканье копыт. Он подошел к узкой амбразуре окна, чтобы узнать, кто приехал. Солнце золотило мощный камень амбразуры, в которую вливался прохладный, напоенный ароматами весны воздух. Внизу слуги столпились вокруг Бернарда, который сидел на лошади, поддерживая одной рукой обмякшее тело девушки. Кто-то из слуг поспешил прикрыть ее плащом.
Вздох облегчения вырвался из широкой груди Суинфорда.
– Слава Богу! – воскликнул он. – Ее все-таки нашли!
Бывший тут же в комнате Маркус Кроул, знаменитый лекарь, состоявший на службе у Генри Болинброка, быстро подошел к окну. Взглянув на девушку, он нахмурился.
Санча была без сознания. Ее безжизненное тело на руках Бернарда встревожило лекаря.
Суинфорд тоже не понял, что произошло. Он сдвинул густые брови и пробормотал себе под нос:
– Что это с ней?
Кроул не стал тратить времени на разговоры, резко повернулся и поспешно покинул комнату. Суинфорд последовал за ним.
Внизу у дверей стояли и перешептывались служанки, испуганно расступившиеся при их приближении. Вошли мужчины; впереди ступал Бернард с Санчей на руках. Служанки смолкли, глядя на ее мокрую, испачканную в глине ночную рубашку, с которой капала вода, на всегда сиявшее свежестью, а теперь серое, без кровинки лицо. Вьющиеся черные волосы Санчи спутались, губы посинели от холода.
– О Господи! Да она никак умерла! – прошептала одна из служанок.
– Попридержи язык! – строго прикрикнул Кроул, оттолкнул ее и коснулся пальцами шеи Санчи, нащупывая пульс.
Мужчины виновато переминались у дверей.
– Мы ничего не могли поделать, – оправдывались они, теребя шапки. – Она бежала так, словно ей черти пятки поджаривали.
Бернард с бесчувственной Санчей на руках кивнул головой.
– Это чистая правда, – проговорил он скрипучим голосом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102