Многие тысячи людей видели этот материальный объект. Но вот радары его не видят. Радиолучи проходят сквозь него беспрепятственно.
Никто не знает, что там, а я знаю. И каждый раз испытываю сладкое чувство тайны. И тайна в том, что этого дирижабля нет. Он плод моего воображения, моего желания чтобы он был. И он есть. При помощи небольшой коробочки. Коробочки которая претворяет мысленный образ в образ почти материальный. Но который всё же нематериален. Образ объекта доступный чувствам человека, но сам объект не существует. Это, если хотите, генератор ощущений для органов чувств живого существа. Небольшая серебристая коробочка. Серая. Невзрачная. Только так и может выглядеть устройство, которое делает то, чего нет.
Коробка эта не с Земли. Хотя я и нашёл её на этой планете. Впрочем, только на этой планете я и могу чего-то найти, так как на других пока ещё ни разу не был. Да и вряд ли буду. В отличие от бывшего владельца этой вот коробочки. Но начнём по порядку.
Место это слыло у аборигенов гиблым. И даже вполне цивилизованный и напрочь образованный человек, пропитанный скептицизмом и материализмом, чувствовал себя здесь неуютно. Громадные деревья, по большей части ели, топкая почва, множество паутины. Мало солнца. Нет птиц. Из грибов только поганки. Деревья не возносятся более в высь, а давят на оказавшегося под их кронами путника. Мох не пружинит под ногами, а проваливается и засасывает вниз, делая каждый шаг утомительным и тяжёлым. Сверху сыпется гнус, стремящийся подло забраться под одежду и впиться. Но самое главное – это гнетущее чувство, которое наваливается на вас тут. Тоска, безысходность, подавленность. В голову начинают приходить мысли о смысле существования и прочая, тому подобная, ерунда. В то время когда надо радоваться тому, что идёшь по лесу.
Собственно, занесла меня в те края грибная охота. Охота побродить подальше от города с его шизофренической квадратностью. Охота заготовить на зиму груздей, подосиновиков, подберёзовиков, нажарить вечером сыроежек и лисичек. Прочесав опушку леса, я решил углубиться в него. Меня питала надежда напасть в его глубинах на грибное эльдорадо, в которое ни разу не ступала нога человека. И тем самым быстро решить проблему наполнения своих корзинок. Этакий грибной конкистадор. Мысль про то, что в таком случае можно столкнуться нос к носу с диким зверем, как-то в голову не приходила. Она придёт потом. Когда устану, замотаюсь и поверну назад. А пока полон сил готов голыми руками порвать пасть не то, что волку или медведю – слону завязать хобот узлом и засунуть его ему туда, где ни когда не светит солнце. Если он, слон конечно, неосторожно попадётся мне на пути в этом лесу. Впрочем животные здесь гораздо лучше тех зверьков, которые водятся в городах. А пока здесь и сейчас, светило золотое солнце, лето закатывалось, а в пока ещё зелёных кронах наверху шумел ветер.
Двигая ногами в глубь леса, я дошёл до вала, который протянулся через лес. Невысокая складка местности протянувшаяся под деревьями влево и вправо. Загибался ли он, или шёл прямо, я не мог видеть из-за деревьев. С той стороны, откуда я шёл, подъём был незаметен и очень полог. То, что стою на вершине вала я понял только когда оказался перед спуском по его обратному скату. Невысокий обратный скат, около метра высотой, но гораздо круче того склона по которому я поднимался. Именно в этот момент я и заметил сам вал. Более эта гряда ничем не отличалась от окружающей местности. На ней так же росли деревья, она была так же поросшая мхом, травой, кустами, цветами, всеми теми растениями, которые составляют подстилку леса. Отметив про себя любопытность этой гряды, я спустился с неё и пошёл дальше. Люди за многие века, что живут в этих краях, порядочно изрыли землю и то, что тут в лесу я наткнулся на вал было не так уж и неожиданно. Быть может он остался со времён войны, и это почти скрывшаяся под перегноем траншея, или остатки противотанкового рва. А быть может здесь когда-то пролегал тракт. И в те далёкие времена здесь было поле, а вовсе мне лес. А может это и вполне природное явление – природа на шутки и выдумки гораздо хитрее человека и не перестаёт ими удивлять.
Спустившись с вала, я оказался в месте более низком и сыром. Петляя между деревьев, я рыскал в поисках грибов. Но они пока не попадались. Только поганки. Это крайне удручало. В корзине лежало только немного грибов, что я настриг на опушке. Под ногами иногда хлюпало. Имело смысл пройтись вдоль вала – на нём могли расти грузди. Они любят такие места. Но обернувшись я не увидел вала. Я уже далеко отошёл от него. Поэтому, чтобы не возвращаться по пройденному, решил идти загибая свой путь влево. Передо мной впереди виднелся тёмный ельник. К нему то я и двинул. Там будет суше. Но попав под его хвойные лапы мне стало не по себе. Тут впервые я почувствовал это. Да и было с чего. Все стволы елей, были спирально закручены, как штопор, как шуруп. Ускорив шаг я пересёк ельник. По пути не обнаружил ни одного гриба. За ельником было небольшое болотце. А возвращаться обратно совсем не хотелось. Я стал обходить болотце, петляя с кочки на кочку, от одного сухого места до другого. Мне тут не нравилось. Сыро. Иногда я промахивался со следующим шагом и тогда быстро прыгал на следующую кочку, вытаскивая из воды провалившуюся ногу. Вот отсюда природа азарта – обязательно сделать следующий шаг чтобы выжить. Ботинки быстро покрылись грязью. Кое-как я выбрался на сухой бугор, возвышавийся метра на два над землёй. Он был совершенно сух. Здесь я перевёл дух и осмотрелся. Вокруг было заболочено. Это было не классическое болото с кочками и топью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50