Это ничего не доказывало. Они поверили потому, что их мушкеты с легкостью прикончили непобедимого Сигеру. Такое было бы под силу даже простому крестьянину. Две недели обучения – и крестьянин с мушкетом сможет одолеть самурая, всю жизнь совершенствовавшегося в искусстве фехтования. И спорить с этим мог лишь тот, кто закостенел в излишней приверженности традициям.
Правда, требовалось еще выработать новую тактику для нового оружия. Или позаимствовать ее у чужеземцев. Чтобы использовать огнестрельное оружие для обороны укрепленных позиций или для засады, особого ума не требуется. Вот с атакой до сих пор остается много неясного, особенно если аналогичное оружие имеется и у противника. Ведь для того, чтобы перезарядить мушкет, необходимо остановиться, и это тормозит наступление. Пока что это препятствие казалось непреодолимым. Интересно, как поступают чужеземцы? Непременно нужно будет выяснить. Когда Каваками покончит с Гэндзи, то полностью сосредоточится на огнестрельном оружии и новой стратегии. Возможно, среди чужеземцев тоже найдется какой-нибудь свой Сунь Цзы. Тогда он, Каваками, непременно изучит его «Искусство войны». Власть Токугава над сёгунатом слабеет. И вскоре их свергнут – но не по старинке, не при помощи самураев с мечами. Новый сёгун придет к власти, опираясь на мощь пуль и пороха. И этим сёгуном вполне может стать он сам. Почему бы и нет, собственно? Если древние правила более не применимы к войне, значит, они не применимы и к традициям наследования. Вскоре огневая мощь будет куда важнее знатности рода.
Ему необходимо огнестрельное оружие. Новое и мощное. И как можно больше. И пушки. И военные корабли.
Стоп. Не стоит забегать вперед. Сперва нужно разобраться с Гэндзи.
Каваками двинулся вперед, осторожничая. У людей Гэндзи, как бы мало их ни осталось, тоже имеются мушкеты. Это было бы слишком прискорбно – умереть в миг величайшего своего торжества. И потому Каваками благоразумно прятался за деревья.
* * *
– Почему они перестали стрелять? – спросил Хидё.
– Моя голова, – пояснил Гэндзи. – Чтобы забрать ее, им придется пустить в ход мечи.
Таро осторожно выглянул из-за искромсанной лошадиной туши.
– А вот и они.
Гэндзи оглядел своих людей. Все уже взялись за мечи. Брошенные мушкеты валялись в грязи. Куда эффективнее было бы встретить врага залпом, прежде чем доставать мечи из ножен. Но люди Гэндзи думали сейчас не об эффективности. Они самураи. Когда речь идет о жизни и смерти, все должен решать меч.
Гэндзи извлек свой катана. Возможно, он – последний Окумити, и потому все его видения ложны. Не будет никакого убийства, поджидающего его в будущем. Не будет ни госпожи Сидзукэ, ни рождения ребенка, ни третьего видения. Все это было обманом, заблуждением, иллюзией. Гэндзи взглянул на Хэйко и поймал ее взгляд. Они улыбнулись одновременно. Нет, не все было иллюзией, не все.
– Приготовьтесь! – велел Гэндзи своим людям. – Мы атакуем их.
Именно так надлежало умирать самураю в атаке, лицом к врагу. Подобно камню, рушащемуся с бесконечной высоты в бездну.
– Вперед…
Залп, ударивший из-за стен монастыря Мусиндо, заглушил его слова. Половина самураев Каваками, шедших в первом ряду, рухнули замертво. Наступление мгновенно превратилось в беспорядочное отступление; перепуганные люди разбегались в разные стороны, прочь от монастыря. Мушкеты ударили снова, продолжая косить соратников Каваками.
Гэндзи увидел над стеной дула – их было около четырех десятков. Но откуда они взялись? Впрочем, размышлять некогда. В тылу у отряда Каваками что-то произошло, и земля задрожала от топота копыт.
– Кавалерия! – вскрикнул Хидё. – Кто-то атакует Каваками!
– Подкрепление! – радостно воскликнул Таро.
– Откуда? До нашего княжества отсюда три дня пути, да и то если скакать во весь опор.
– Смотри! Они возвращаются!
И вправду, перепуганные люди Каваками, пытаясь спастись от кавалерийской атаки, кинулись бежать обратно, к Мусиндо. Многие попадали от очередного залпа. Но пока стрелки перезаряжали мушкеты, поток отступающих захлестнул крохотное укрепление. Гэндзи и его воинам пришлось биться изо всех сил, чтобы их не затоптали. Клинки так и сверкали. Кровь умирающих смешалась в грязи. Гэндзи слышал, как револьверы Старка выстрелили двенадцать раз и смолкли.
У Старка просто не было времени их перезаряжать. Он подобрал чей-то меч, ухватил его обеими руками и принялся работать им, как топором, кроша тела, дробя черепа и отсекая руки.
Хэйко и Ханако стояли в середине, прикрывая Эмилию с двух ctodoh, и рубили всякого, кто подбирался слишком близко.
Один из подчиненных Каваками подскочил сзади к Хидё, занятому сражением сразу с несколькими противниками, и занес меч.
– Хидё! – выкрикнула Ханако, пытаясь предупредить мужа, и кинулась к нему.
Опускающийся клинок отсек ей руку выше локтя.
Из-за леса вылетели всадники. Над ними реяли самодельные флажки с изображением воробья и стрел. Они врезались в убегающую толпу и принялись прорубать себе дорогу к Гэндзи, выкрикивая его имя как боевой клич:
– Гэндзи!
– Гэндзи!
– Гэндзи!
– Мой господин, вы видите, кто это? – потрясенно спросила Хэйко.
– Вижу, – отозвался Гэндзи. – Но не верю своим глазам.
* * *
– Я приказал больше не стрелять! – гневно произнес Каваками.
– Это не мы, господин. Кто-то стреляет из-за монастырской стены.
– Невозможно. Всякий, кто находился там, должен был погибнуть во время взрыва.
– Может, подоспел кто-то из людей Гэндзи? – Адъютант боязливо оглянулся через плечо. – Это сразу казалось странным, что он едет со столь малочисленным сопровождением.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148