Она не позволяет девочке ходить в школу, организованную достойным отцом Франшевиллем. Мы должны поехать в замок и поговорить об этом с ней.
— Мы? Нет, дорогой Шарль. Ты! Я не стану переправляться через ужасную реку в такую погоду. Кроме того, тебе известно, что я побаиваюсь вашей тетушки Сулетты.
Барон ласково погладил ее руку.
— Бедная женушка! Я отправлюсь туда сам. Тебе не нужно появляться у старухи в ее логове.
— С самого начала я дала старухе слишком большую волю, — заявила жена Шарля. — Это было ошибкой, потому что потом она не стеснялась постоянно командовать. Когда мне приходится с ней разговаривать, меня всегда пробирает дрожь. Ты — мужчина и не можешь понять, как она на меня страшно действует. — Внезапно мадам Шарль ле Мойн замолчала, подумав о чем-то ином. Потом она заговорила на другую тему: — Шарль, я не испугаюсь холода и отправлюсь в замок вместе с тобой. Так мне представится шанс, которого я так долго ожидала.
Шарль недоуменно покачал головой.
— Я тебя не понимаю, дорогая…
— Неужели тебе не понятно? Нам придется показать ей ее настоящее место, дорогой. Если мы останемся твердыми в отношении ребенка, она наконец поймет, кто настоящая хозяйка. Шарль, увидишь, какой я буду стойкой.
— Вот так и нужно держаться, моя милая! Мы завтра же отправимся в замок, и нам следует оставаться твердыми.
И Шарль перевел разговор в другое русло. Они начали рассуждать о своих детях, которых они отослали во Францию до возобновления войны с Англией. Там находились все, кроме маленького Поля-Жозефа. Он был слишком мал, и его нельзя было отрывать от матери. Вошел слуга и задернул занавеси, подбавил дров в камин, пока там не начало бушевать пламя. Господа отогрелись и повеселели. Баронесса Шарль страдала от общего для всех людей из Новой Франции заболевания — ревматизма ног, но она мужественно терпела боль, отпивала вино из бокала и обсуждала городские слухи. Баронесса завистливо заметила, что Мари Терезе, жене Д'Ибервилля, повезло, и она сейчас находится в Париже и не страдает от тягот новой войны. В это время в дверь постучали, и слуга передал им письма.
Барон проверил печати и кивнул слуге.
— Это наша почта и здесь еще одно письмо от Пьера. Прости, но мне нужно его сразу прочитать.
— Конечно, мне тоже хочется узнать последние новости от… — и она начала перечислять, — от Пьера, Жозефа, Жан-Батиста, Габриэля и Малыша Антуана. Наши храбрые воины. Надеюсь, Жан-Батист уже поправился и больше не худеет.
Шарль ле Мойн сломал печать и начал читать письмо. Жена сразу поняла, что сообщенные ему новости не из приятных.
Мсье Шарль побледнел, но молча дочитал письмо до конца. Потом он поднялся с кресла. У него дрожали руки, когда он попытался собрать все листки и положить их в карман.
— Шарль! — воскликнула жена. — В чем дело? Что такое ужасное случилось на этот раз?
Муж медленно подошел к окну, держа в руках письмо. Он откинул занавес и уставился в темноту.
— Шарль, я очень волнуюсь!
Он подошел к огню, как лунатик, с абсолютно спокойным лицом, затем оперся рукой о каминную полку и склонил голову.
— Клодин, — прошептал он, — Габриэль умер!
— Нет, я не могу этому поверить, — у баронессы Шарль дрожал голос, — он еще мальчик, наш милый Габриэль! Он был… настолько полон жизни и смотрел вперед. Шарль, это какая-то ошибка! Я этому не верю!
— Никакой ошибки, — пробормотал мсье Шарль, — бедняга умер несколько месяцев назад.
— Он… его убили?
— Нет, он умер от лихорадки, — барон заговорил громче, — эта лихорадка унесла столько наших людей! Пьер пишет, что он хорошо себя проявил. Он был храбрым и решительным юношей и несколько раз отличался. Из него мог выйти хороший солдат. Возможно, такой, каким является Пьер.
Баронесса встала рядом с мужем и обняла его. Они не сводили взглядов с огня, и лица у них были бледные и грустные.
— Как он, наверно, возмущался в последний момент, — заметил Шарль. — Он не хотел умирать от дурной лихорадки в грязной таверне! Габриэль был уверен, что его ждет великое будущее. Он собирался в Париж и собирался стать выдающимся деятелем при дворе.
— Шарль, стоит ли все это наших жертв? Неужели ты собираешься продолжать? Ты и твои братья принесли немыслимые жертвы. Почему семейство ле Мойн должно всем жертвовать?
Казалось, Шарль ее не слышал.
— Меня мучает чувство вины перед Габриэлем. Он всегда говорил, что я был с ним чересчур суров и требовал от него слишком многого. Он даже мне как-то объявил, что уверен, что я его не люблю. Теперь, когда он мертв, я начинаю думать, не был ли я с ним слишком суров? Клянусь тебе, Кло-дин, я этого не хотел. Я просто понимал, что у него были некоторые отрицательные черты, и их следовало искоренить. Габриэль был гордым и эгоистичным юношей и мог оказаться в дурной компании, — он посмотрел на жену, и она поняла, какой удар ему нанесла смерть брата. — Я не хотел обижать мальчика. Бедняга Габриэль!
— Как грустно, что его погребли так далеко от нас! Мне страшно даже об этом подумать!
— Здесь в письмах есть объяснения. С ним до конца был священник, и его похоронили как положено. Тело завернули в красную шерстяную материю, а гроб заполнили душистыми травами.
— Он стал в нашем семействе четвертым, — мадам Шарль снова повторила вопрос: — Шарль, неужели необходимо продолжать? Неужели это дело стоит стольких жертв?
На сей раз он ее услышал, и у него заблестели глаза.
— Стоит ли это дело стольких жертв? Дорогая, мы должны продолжать оставаться твердыми. Мы обязаны идти дальше и закончить уже начатую работу. Я тяжело переживаю смерть Габриэля, но… уверен, что мы не должны поворачивать назад.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144