– Как же так, сеньор Винн? – спросил Мигель. – Вы столько раз стреляли в людей. Неужели вы никогда на них не злились?
– Только в юности, – сказал я. – От злости в глазах темнеет, трудно прицеливаться. И вы, когда будете стрелять, думайте только о том, что надо плавно давить на спуск. А вовсе не о том, какие плохие люди эти бандиты или что-нибудь еще.
Я вовремя остановился. Потому что с языка уже была готова сорваться фраза: «Не думайте о том, что будет, если вы промахнетесь».
Если мы промахнемся, ничего хорошего не будет.
Чем больше я вникал в ситуацию, тем меньше она мне нравилась. Из рассказов крестьян постепенно выяснилось, что у этого Кальверы под ружьем никак не меньше сорока, а то и пятидесяти стрелков. Именно стрелков. Они все вооружены, причем не луком и стрелами. И патронов у них хватает.
Бандиты, в отличие от моих учеников, имели возможность и время пройти долгую и шумную практику. Они давно уже не пугаются грохота собственных выстрелов. Есть звуки и пострашнее, например, вкрадчивый шелест чужих пуль. Но и он не заставит их в панике забиться в укрытие. Каждый из людей Кальверы превосходит всех наших учеников, вместе взятых. Мирный крестьянин даже с оружием в руках остается мирным крестьянином, который с малолетства привык покоряться бандиту. Наивно надеяться, что несколько занятий на огневом рубеже способны переломить привычку, привитую людям годами покорного рабства.
Значит, нам остается рассчитывать только на себя. А наш план, придуманный Крисом, все-таки был основан на блефе. Ничего не имею против блефа за покерным столом, но только в том случае, когда не рискуешь проиграть последнее, что у тебя осталось.
И это еще вопрос – играют ли бандиты в покер? Попадутся ли они на наши уловки? Если дело дойдет до открытого боя, они нас запросто перебьют. Конечно, им придется попотеть, потрудиться и побегать. При этом, я вам обещаю, их потери составят процентов сорок-пятьдесят. Возможно, после этого Кальвера постарается навсегда забыть дорогу к этой ужасной деревне. Мало утешает и то, что над нашими могилами несколько дней будут грустить пышногрудые красавицы.
Я не люблю, когда пышногрудые красавицы грустят. Не для того пришел на этот свет Винсент Крокет, чтобы они грустили. Поэтому открытого, честного и благородного боя с противником не будет.
Если бы Крис предложил мне разработать свой план военных действий, я бы раскрасил лицо сажей, мелом и куриной кровью, воткнул бы за ухо орлиное перо и начертил бы свой план на изнанке шкуры енота: победить заведомо превосходящего противника можно только одним оружием – хитростью. Сойдет и коварство. Не помешает и вероломство. Попадется под руку подлость – прихватим и подлость.
Я бы отодвинул подальше Библию, ушел бы поглубже в лес и на глухой поляне разжег бы костер внутри круга, выложенного костями. Три ночи и три дня горел бы этот костер. Три дня и три ночи я бы кружил вокруг него, распевая песни и притоптывая в танце, прокалывая наконечником стрелы кожу на груди и плечах, пока кровь не перестанет проступать в ранах. Костер будет гореть без дыма, ровным спокойным пламенем, с хрустом пожирая сухие сучья, сложенные внутри круга из костей. А когда к исходу третьего дня он погаснет, меня в этом кругу не будет. Темная лесная сова ночью будет кружить над лагерем Кальверы, и утром в нем проснутся не все. И каждую ночь кто-то будет хрипеть под удавкой или коротко всхлипывать от удара ножом в горло. Кто-то скорчится, схватившись за живот после глотка воды из своей фляжки. А кто-то просто исчезнет на коротком пути от лошадей к костру. Две-три такие ночи, и Кальвера опрометью кинется вон, унося ноги. И еще не одно поколение аборигенов будет пугать детей легендами о злом духе этого леса.
Но для такой войны нужны другие воины. Я не возьму с собой в лес ни Малыша, ни Гарри, ни О'Райли.
Малыш еще совсем не знает жизни, не ценит ее, поэтому он не имеет права отнимать ее у врага. Гарри, напротив, слишком любит жизнь, поэтому не сможет отнять ее у врага. Не спорю, они способны убить, защищая себя или близкого человека. Может быть, они способны убить из мести. Но подкрасться к спящему, толкнуть его, чтобы он проснулся и не закричал во сне, и тут же засадить ему нож между ребер, зажимая мокрый рот ладонью? Это задача не для них.
А что до О'Райли, то он, не сомневаюсь, справится и не с такой работой. Но ирландец слишком высок и массивен, слишком приметная у него фигура для ночной работы в лесу.
Брик? Его я бы взял. Но он может и отказаться. Ему это неинтересно: он предпочитает поединки, а не удары в спину.
Мистер Ли Броуди? Почему-то мне казалось, что именно он способен сделать эту работу вместе со мной. Мы оба одинаково воспринимаем этот мир. Мы играем. Что-то в этом человеке подсказывает мне, что он примет любую игру. Если только перед этим ему объяснить правила. Он примет мою игру и постарается выиграть.
А Крис? Вот Криса я ни за что не возьму с собой. В темные совы он не годится. Сова может и не вернуться однажды из леса, и этого никто не заметит. А Крис… Он нужен всем.
Все эти глубокомысленые рассуждения промелькнули в моей голове, пока я взводил курок учебного револьвера.
– Смотрите, как это делается, – сказал я ученикам. – Изготовились. Навели на цель. Задержали дыхание. Надавили на крючок. И никаких мыслей в голове.

ПОСЛЕДНИЕ ПРИГОТОВЛЕНИЯ

По расчетам Криса, банда Кальверы была уже где-то рядом. Обходя вместе с Винном деревню, он придирчиво осматривал все, что трудолюбивые крестьяне приготовили для встречи ненавистных гостей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79