Зачем тебе было врать? Только потому, что под мусором было спрятано такое, о чем я мог догадаться. Второе - ты постоянно курил, хотя сам некурящий. Чтобы я не почувствовал трупного запаха. И третье: ты - профессионал. Не сядешь в машину, не проверив ее предварительно на взрывное устройство. Да, и еще одно, - я разогнул четвертый палец, - у тебя имелось в запасе мертвое тело, чтобы подменить им себя во время взрыва.
- Выходит, я тебя недооценил. - он кивнул. - Ну, как мы будем делить американца?
- А это что еще за Макар? - Шамиль посмотрел на него.
- Можешь позвонить в гостиницу, Стэндап оттуда съехал, - сказал Вадим Митрофанычу, не обращая на слова Шамиля никакого внимания. - Куда съехал - знаю я один. Пока вы будете выяснять, я успею до него добраться. И рассказать, что все обвинения сняты, - он усмехнулся. - Потому что все шантажисты мертвы. Остались, так, обыкновенные рэкетиры, которые ничего про него толком не знают, и, соответственно, ничего доказать не смогут. Ну а если мы сейчас договоримся он так и уедет в Штаты уверенный, что сидит на крючке. Вы сможете тянуть из него бабки всю оставшуюся жизнь.
- А если он потребует, чтобы вы предъявили доказательства, которые теперь будто бы у вас? - поинтересовался я.
- Не потребует. Олег ему уже все предъявил. Он убедился.
- Но Олег мертв.
- А кто об этом узнает? И ты - откуда знаешь? Что, видел труп?
- Труп, я думаю, будет найден после отъезда американца.
- Вот именно, - Вадим кивнул. - А Стэндап газет наших не читает, и новой встречи с Федоренко искать не станет - ему это ни к чему. Разве что я скажу...
- Ты никому ничего не скажешь, - Шамиль встал. - Дело теперь ясное, я его беру. А если мне кто-то мешает...
- Не советую, - Вадим быстро опустил руку в карман, - Стрелять меня учили в чекистской школе.
- Подождите, разве нельзя договориться? - Митрофаныч вылез из-за стола и теперь тоже стоял посреди комнаты. - Если друг друга постреляем, какая от этого польза?
- Что же ты предлагаешь? - спросил Шамиль.
- Давай, как в прежние времена? Поставим все на кон? Чтобы без обид? Чей фарт, тот банк сорвет и получит американца.
- А кто метать будет - ты?
- Казино. Играть будем без кляуз, банкомета сам выберешь - любую, которая сегодня в зале работает. Очередность - по жребию.
- На живые деньги?
- А то как же. Все справедливо - каждый сам решает, сколько имеет проиграть. А значит, насколько ему нужен этот американец.
- Что ж, идет. Мы трое...
- Нет, четверо, - сказал я. - У меня ведь теперь тоже есть пистолет, а обучались стрелять мы с ним, - я показал на Вадима, - у одного и того же инструктора.
- А бабки у тебя есть? - спросил Митрофаныч. - Играть ведь будем по крупной.
- Мне Шамиль даст.
- Я? А ведь и вправду дам, - задумчиво произнес Шамиль.
- Так ведь не дело, Шамиль, - Митрофаныч всплеснул руками.
- Играть можно только на свои.
- А он и будет играть на свои. Он мне квартиру свою в заклад оставит, верно?
Я кивнул и проглотил комок в горле. Квартиру было жалко.
- Но ведь ты с ним заодно, ты с ним пришел. У тебя получается в два раза больше шансов...
- Он играет, - отрезал Шамиль. - Или не играем вообще.
- Согласен, - поддержал его Вадим. - Танцуют все. Только играть будем во что-нибудь общепринятое, в чем разбираемся и мы, - выдвинул он свое условие.
- Договорились, - кивнул Шамиль.
Он подошел к бару, по-хозяйски открыл его и налил в четыре стакана виски.
- На трезвую голову играют только шулера, - пояснил нам.
- Вы тут пейте, - Митрофаныч двинулся к двери, - а мне надо распорядиться, чтобы подготовили отдельный кабинет для игры.
- А во что хоть играть надо? - очень своевременно спросил я, когда он вышел.
- В очко умеешь?
- Играл когда-то. В школе, - я невесело усмехнулся.
- А что, - Шамиль посмотрел на меня. - игрулям иногда везет. Даю тебе полтинник на игру. Ставка - тысяча баксов. Выиграешь - полтинник вернешь. Просадишь - голова твоя в закладе у меня будет. Вместе с квартирой, - напомнил он.
Мы допили виски и выкурили по сигарете. За это время Шамиль просветил меня насчет правил игры, действующих здесь, и которыми мы пренебрегали, играя в сику в школьном туалете.
Потом Митрофаныч отвел нас в отдельный кабинет.
Малиновая скатерть на круглом столе. Свет хрустальной люстры, яркий и чистый, кажется мне сейчас зловещим. Я сиделслева от девушки, которая сдавала карты. Не знаю, по какому принципу Шамиль выбрал ее среди остальных. Может, по пышности белокурых волос, а также некоторых частей тела?
Перед каждым из нас горкой лежат жетоны - гладкие и холодные на ощупь. Их приятно держать в руках. Цена каждого кругляша - тысяча зеленых. Шамиль отсчитал мне пятьдесят штук и не потребовал никакой расписки. Он понимал, что я никуда от него не денусь, когда придет время отдавать долг.
- В банке - одна тысяча, - говорит девушка.
Мой номер - первый. Мне отвечать.
- Принято.
Банкомет достает из коробочки карты - две мне, две - себе.
Накрыв их ладонью пододвигаю к себе и приподнимаю... Десятка и шестерка. Слабо для хорошей игры, но попросить еще я не решаюсь:
- Достаточно.
Она небрежно переворачивает свои карты - две девятки. Я молча бросаю карты на стол. Все. Проиграл.
- В банке четыре тысячи, - объявляет банкомет и одновременно сгребает карты со стола и заталкивает их в специальную прорезь в столе.
- Первый игрок в случае проигрыша имеет право продолжить игру и принять банк, - как бы невзначай напоминает мне Шамиль.
Я молчу. Надо переступить через какой-то барьер. На эти деньги я смог бы прожить около года.
- В банке - четыре тысячи, - повторяет девушка и недоуменно смотрит на меня.
Разве настоящий игрок будет отказываться от возможности снова рискнуть, раз правила позволяют?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54