- Вас Андрей Иванович уполномочил делать такие заявления? - удивился Алексей.
- Конечно. Он мне специально звонил, представился вашим тестем, но предупредил, что это только для меня. Я вас-таки поздравляю, хотя Оленьку очень любил.
- Спасибо, Генрих Иосифович... Что они вам ответили?
- Очень удивились. И спросили, кто такой этот чмо, Андрей Иванович.
- А вы?
- Я им объяснил, что Андрея Ивановича они точно знают, потому что это Юрась. Так мне велел говорить Андрей Иванович. А я, простите, Алексей Георгиевич, был бы никудышным юристом, если бы не знал, кто такой Юрась. Серьезный у вас тесть, поздравляю ещё раз. Они растерянно ушли, эти двое.
Алексей понял, что Андрей Иванович, как и обещал, начал "принимать свои меры". И верит Алексею, не сомневается, что тот не "кинет" его любимую дочь.
В один из дней Алексей оделся в старые замызганные джинсы и потертую куртенку, которую напяливал на себя, когда лез под машину.
- Ты куда в таком прикиде? - удивилась Тая.
- На благасовское кладбище, - не стал скрывать Алексей.
- Я с тобой!
- Ни в коем случае. Ты мне, юная леди, будешь мешать.
На рейсовом автобусе Алексей доехал до кладбища и с независимым видом вошел на его территорию. Старый знакомец Кеша как обычно вертелся у входа, скользнул взглядом по Алексею, но не узнал его.
Алексей и сам не очень ясно представлял, к чему этот его кладбищенский "визит". Но с каких-то пор он стал думать, что ключи ко многим тайнам живых находятся именно на погостах - кладбищах.
Был будний день, и народу у могилок было немного. На скамеечках устало и просветленно сидели старики и старушки, в дальний конец прошли могильщики с лопатами. Они весело скалились по какому-то поводу, и их смех неуместно разносился по дорожкам.
На скамеечке за оградкой одной из могил сидел относительно молодой человек в поношенном костюмчике, давно не стираной рубашке. Бородка у него была всклочена, волосы, которых редко касалась расческа, гривой свисали на плечи. У человека в руках была старенькая гитара, и он пел:
Сон мне снится - вот те на:
Гроб среди квартиры.
На мои похорона
Съехались вампиры.
Он заметил, что Алексей остановился, слушает его, и чуть "прибавил" звук:
Стали речи говорить
Все про долголетье,
Кровь сосать решили погодить
Вкусное - на третье...
Человек с гитарой, словно он был на сцене, объявил: "Владимир Высоцкий. "Мои похорона" в исполнении Симеона Миусского, а проще Симы-пономаря". Он доверительно объяснил:
- Миусский потому что раньше был прописан на Миусском кладбище. Но меня оттуда изгнали коллеги-бомжи, завидующие моему таланту. И вот я здесь...
- Любишь Высоцкого? - спросил Алексей.
- Как все нормальные люди. Это вам не нынешние трясуны тупые. Высоцкий - это жизнь, уложенная в песню!
Сима-пономарь снова запел - тихо и задушевно:
Зарыты в нашу память на века
И даты, и события, и лица.
А память, как колодец, глубока,
Попробуй заглянуть - наверняка
Лицо - и то неясно отразится...
- Чувствуешь, какой глубокий смысл? Зарыто все в память, как в землю зарывают. И ничего не отразится... Вчера тут одного хоронили... Богатые были похороны, гроб бронзовый, венки не из проволочек сплетены, а из чего-то сияющего - сверкающего. Землицу запросили у центральной аллеи, других покойников потеснили, чтобы ему, новенькому, значит, угодить... А когда присыпали, пошли к выходу провожавшие, переговариваются тихо: "Туда ему и дорога, допрыгался..." Понял? Жизнь человека, когда он сюда попадает, сразу становится прошлым. И если в нем покопаться - ой-ой-ой, чего наковырять можно!
- Симеон - странное, редко имя, - сказал Алексей.
- Редкое - да. Но не странное, истинно русское. Про святого Симеона слышал? То-то!
У человека на лице явно читалось затяжное страдание.
- Душа требует? - сочувственно спросил Алексей.
- И не говори! Горит, стерва, это ты точно заметил. А залить нечем.
- Сходишь?
- Слетаю! - оживился Сима-пономарь - На крыльях! Здесь недалеко.
Алексей протянул ему несколько десяток, предупредил:
- Никаких "чернил" и "самопала". И на закуску что-нибудь возьми. Хватит?
- Если одну "гранату" взять, то оно конечно, но с другой стороны, если она одна, то в ад ещё не возьмут, а в рай дорогу не найдешь.
Алексей засмеялся, - добавил ещё денежных купюр и предложил:
- Бери две , закуску и бутыль воды какой-нибудь.
- Гуляем! - провозгласил с душевным подъемом Сима и умчался, припевая на ходу: "Уже в дороге, уже в пути..."
Он появился с пакетом в руке, поманил таинственно Алексея:
- Пойдем со мной. Внушаешь доверие. Говоришь, тебя Алехой кличут?
- Да.
Симеон привел его к маленькой недостроенной часовенке, с наглухо заколоченными окнами. Дверь её была на замочке, но у Симеона имелся ключик, он открыл, и они вошли внутрь, оставив дверь приоткрытой, чтобы пробивался свет.
На возвышении в центре часовенки стоял старый диван, явно притащенный с ближайшей свалки, ещё имелись такого же происхождения стол и стулья.
- Мои апартаменты, - объявил Сима. - Осмотрелся? Дверь закрываю от любопытных взоров. Береженого и на погосте Бог бережет.
Он закрыл дверь, зажег огарок свечи, достал с деревянной полки граненые стаканы, чашки, разложил на газете закуску.
- Птичка Божия не знает ни заботы, ни труда. Все нужное вокруг лежит, надо только нагнуться и поднять.
Сима явно имел в виду если не свалку, то мусорные баки близлежащих жилых домов.
- Ты кто? - спросил кладбищенский человек после того, как они, не торопясь, со вкусом выпили.
- Не знаю, - вполне искренне ответил ему Алексей. - Да и кто что знает о себе - кто он, что он? Ты лучше объясни, где это мы находимся.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115