Ольга сняла курточку из тонкой, даже на вид бархатистой, мягкой кожи и небрежно бросила на руки Алексею - ему пришлось подхватывать эту одежку от Диора на лету. Она встала перед Алексеем, показывая себя всю. Одета была так, что подтверждала мысли Алексея об обложках "Elle", "Лизы", "Бьюти" и прочих дамских журналов. На ней было то, что модницы называют французским словечком "бюстье" - короткая кофточка-корсаж на пуговичках, обрисовывающая упругие, кругленькие грудки, "бриджи" - узкие брючки до колен, сапожки из тонкой кожи явно родом из Италии.
Пристальный взгляд Алексея не смутил её, она даже слегка повернулась влево-вправо, чтобы лучше смотреться
- Ну и как? - поинтересовалась небрежным тоном.
- Штучка! - вполне искренне ответил Алексей.
- То есть?
- Красивая, элегантная, неотразимая, - объяснил Костров.
- Умеете вы, журналисты, морочить головенки честным девушкам! Показывайте, где у вас кухня и тащите туда сумку. Вы ведь, кажется, хотели выпить?
- Душа просит, - сказал Алексей. - Но пить в одиночку - это значит спиваться. А я не хочу...
Ольга вывалила на кухонный стол содержимое пакета, быстро разобралась, где у Алексея стоят тарелки, лежат вилки и ножи, и занялась приготовлением закусок.
- Открывайте банки, Алексей Георгиевич. Ужинать будем в комнате?
- В кухне такую элегантную девушку как-то неудобно принимать...
- Благодарю вас...
Она старалась казаться оживленной и жизнерадостной. Но не надо было быть тонким знатоком прекрасной половины рода человеческого, чтобы заметить - это не очень у неё получается. А Алексей считал, что уж женщин-то он знает. После "мирного" ухода Татьяны он видел перед собою два пути выхода из душевного кризиса. Первый, который традиционно избирали многие лучшие русские люди - запить, залиться по самое горлышко. Алексей выбрал второй, тоже достаточно традиционный, но уже не только для русских, а вообще для мужиков - походить "по бабам". Коллеги-журналисты смеялись: совсем остервенел наш Алешка. А журналистки... Алексей неожиданно стал холостяком, и не у одной редакционной барышни появилась идейка "приватизировать" бесхозного мужичка - симпатичного, рослого, статного, бывшего офицера и удачливого спецкора. Каждая при этом играла свою игру, свою роль, но ни одна не отказалась от приглашения побывать в его квартирке, посмотреть, "как живет".
Ольга пока играла роль раскованной, сексапильной юной девушки, заранее готовой к неожиданностям. Оставалось выяснить, зачем ей это.
- Хотите меня очаровать? - не без ехидства поинтересовался Алексей.
- Очень хочу, - не стала разубеждать его Ольга. И распорядилась: - Я в темпе все готовлю, а вы носите на стол. Хотите выпить - пошевеливайтесь!
Она вела себя так, словно была знакома с Алексеем сто лет, и теперь забежала в гости, на огонек, очень современная девочка...
В сумке у неё оказалась пузатая темная бутылка джина и тоник. Объяснила:
- У меня вкусы стабильные. Отправляюсь в гости всегда со своей бутылкой - вдруг там не окажется джина.
- Все мы немножко с приветом, - прокомментировал Алексей.
Через десять-пятнадцать минут они уже сидели за столом. Алексей налил ей джин, добавил тоник, опустил дольку лимона.
- Льда, конечно, нет, - отметила Ольга.
- Есть. Сейчас принесу из морозильника.
Себе Алексей, не скупясь, плеснул коньяк.
Наконец, все приготовления были завершены, и Ольга подняла бокал.
- Уговор такой... Выпьем по одной, поскольку вас истомила жажда, потом поговорим о деле, а уж после этого каждый выпьет, сколько пожелает. Идет?
Алексей согласился. Ольга отпила несколько глотков, поставила фужер на стол, потом снова взяла его и допила до донышка. Алексей выпил свой коньяк Маленькими глоточками, демонстрируя хорошее воспитание. Поставил рюмку на стол и спроси:
- Собственно говоря, почему вЫ пришли ко мне, неизвестному вам человеку?
- О, я многое о вас знаю! Бывший офицер каких-то элитных частей, юридическое образование, следователь по особо важным делам прокуратуры... Журналист не из последних и не из тех, кто ради гонораров напишет что угодно и про кого угодно...
- Откуда у вас такие сведения? - удивился Алексей.
- Частично - от Юрася, частично - от моей подруги из "Комсомольской правды". Она же сообщила, что год назад от вас, простите, сбежала законная супруга и с тех пор вы срываете цветы удовольствия по чужим клумбам, снимаете девочек без обязательств перед ними.
- Ничего себе типчик вырисовывается! И самое странное - это правда. Я сперва с тоски-одиночества ходил за девочками на Тверскую, а потом решил зачем платить, если можно за "спасибо"?
Осведомленность Ольги не то, чтобы расстроила, но несколько испортила настроение. Надо же, живешь и не знаешь, что к тебе внимательно присматриваются, оценивают. Он сказал:
- Хватит обо мне, приступайте к делу, Ольга, как вас там по батюшке.
- Ольга Тихоновна, если это вас волнует. Именно о моем отце и пойдет речь. Вам фамилии Благасов, Ставров, Брагин ничего не говорят?
- Дайте подумать... Ага, вспомнил, мы в своем еженедельнике публиковали информацию о разаборке в ресторане "Вечность". Ставров и Брагин убиты, Благасов легко ранен... Я запомнил заметку, потому что выпал странный расклад: В Ставрова всадили двенадцать пуль, в Брагина - восемь, а в Благасова - одну и ту в мякоть плеча...
- Я Ольга Ставрова. Двенадцать пуль - это в моего отца...
- Сочувствую, - после паузы сказал Алексей. - Примите мои соболезнования. Но почему вы не в трауре?
- Прошел уже месяц со времени этой, как вы говорите, разборки. Нельзя бесконечно выставлять напоказ свое горе, - сказала Ольга. Оживление сошло с её личика и она вдруг стала тихой, печальной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115