.. - Артем протянул руку и принял от Большого вполне приличный окурок. - Я ж говорю - на полкилометра все насквозь видать. Да только нет никого. И шаги затихли, но не сразу, а через пару секунд. Что прикажете думать юному балде-атеисту? Поблазнило, думаю. Пошел дальше. Только слышу - хрусть, хрусть, хрусть... ведь идут же! Человек я десятка неробкого, бояться не боялся, так что явно не со страху мерещится. Ведь явственно слышу! Притормозил резко, стал, как вкопанный, уши навострил. Точно: пять шагов хрустнуло, и опять тишина. Ладно, думаю, сейчас мы для преследователя нашего маленький экспериментик устроим! Повернулся и - навстречу, туда, откуда звук доносился. С тем расчетом, что если просто звуковое эхо от снега отражается, то хруст опять позади начнется... - Артем затянулся дымком с такой жадностью, что явно перехватил, вытер рукой выступившую слезу. - Так нет же! Нет никакого эха. Свои шаги слышно прекрасно, а посторонних - ни-ни!
- Тогда ты решил заглянуть в парк, - полувопросительно, полуутвердительно продолжил Большой. - Наверняка кирпич какой-нибудь подобрал или доску поувесистей. Ворвался в ворота с "оружием" наперевес, а там - тоже никого. Да и хруст - за спиной, а не впереди. Вот тут ты и почуял, как мурашки на спине зашевелились. Или нет?
- Все в точности, - признал Артем. - За исключением мелких подробностей. Ничего я не подбирал, просто кастет на пальцы надел.
- Судя по тому, что живым тебя видим, - хмуро промолвил Большой, - до дому ты дошел осторожным, размеренным шагом, в бег так и не кинулся. Хотя сердчишко, надо полагать, даже не в пятках, а на кончиках пальцев стучало. Да, ты знаешь, какой он - наш Бука.
- Я знаю тоже, - сказал Андрей.
- О, в тебе-то я никак не сомневался! - усмехнулся Большой. - Ну, орлы, и кодла же у нас подобралась! Один другого фантазийнее! Если в Аду на Буку напоремся, всем троим - амба! Никто не поможет, еще, глядишь, и топить друг дружку начнем. Тема, ты чего это с куреньем затягиваешь? Ты давай, не филонь, заканчивай поживее! Ишь, разлеглись! Подъем!
Солнце пекло немилосердно, прокалив сосняк до сухого знойного звона. Ветерок чуть пошевеливал желтые в кончиках желобчатые иглы, узловатые ветви застыли в каменной недвижности. Даже птицы примолкли, пережидая полуденную жару. Даже комариный писк порастаял. Лишь трудолюбивое гудение пчел изредка оживляло лесную тишь, да занудный трескоток теплолюбивого паута-кровососа.
Артем с ненавистью смотрел в широченную, как диванная подушка, спину Большого сквозь мокрые от пота ресницы. Он уже дважды останавливался, чтобы отхлебнуть воды из пузатой походной фляжки, обтереть салфеткой лицо. Большой взирал на эти задержки, неодобрительно хмурясь, но помалкивал. И правильно делал, в противном случае Артем, пожалуй, и позабыл бы о будущем вознаграждении ради мгновенной сладости полновесного, от души, апперкота.
Андрей тащился позади, не отставал, не скулил, только пыхтел, как паровоз. По едва заметной хромоте было ясно, что и вторую ногу он стер так же благополучно, как и первую, но крепится в пику Артему. Время растягивалось в бесконечность, усталость наваливалась, будто пьяный тяжеловес. Большой же по-прежнему пер по бездорожью, ломился сквозь подлески, с неожиданной медвежьей ловкостью форсировал небольшие болотца.
- Умный в гору не пойдет, - проворчал Артем.
- И в Ад не полезет, - огрызнулся вожак маленького отряда безумцев. И Артем впервые подумал, что в случае открытого столкновения Большой может оказаться очень опасным противником. Такой если разок зацепит, так наверняка покалечит, если совсем не убьет.
- Привал, - сказал Большой, аккуратно снимая рюкзак. - Андрюха, разуваться будешь потом. Сначала ставим кофе на огонек, а уже после того занимаемся остальными делами. Вот так-то, орлы. Все делается попутно - в том месте, куда мы с вами намыливаемся, время нужно экономить. Минутка к минутке, секунда к секундочке - глядишь, на часок пораньше смоемся. А лучше - на парочку.
- А лучше бы вообще не ходить, - буркнул Андрей, приклеивая пластырь к мозолям.
- Кому как, - парировал Большой. - Для некоторых адская тропа - способ существования. Ты торгуешь трубами, я исследую Ад. У каждого своя стезя.
- Не надо упрощать, - обиделся Андрей. - Я не торгую, я с людьми работаю.
- А я с чудовищами, - ухмыльнулся Большой. - Которые - то есть, а то, глядишь, и нету. Очень занимательное занятие... только зевать нельзя.
Вода в кружках покрылась пленкой из мелких, сплывающих со дна пузырьков.
- Снимайте живее, - распорядился "адопроходец". - Ничто на свете не бодрит верней воды из-под "белого ключа"!
Артем всыпал в кружку двойную дозу кофе, перемешанного с сахаром. Взболтнул ложкой, зачерпнул...
- Хорош! - сообщил с видом знатока. - Только уж больно сладкий. Тут ты не доработал, атаман.
Большой прислонился спиной к высокому, относительно свежему пню, осторожно убрал с кружечного ободка поджарую, полосатую, как тигр, осу.
- Привыкайте к сладкому, орлы, - сказал, прихлебывая кипяток. - Сахар обостряет зрение в темноте и работу мозга. Последнее в аду скорей недостаток, чем достоинство, но острый глаз - крайне необходим.
Он извлек сигару и вкусно затянулся дымом.
- Эй! - возмутился Артем. - Так мы не договаривались! Кофе кофием, а перекур - перекуром.
- Память нужно тренировать, салага! - безмятежно отозвался Большой. Перекур уже был. Ты что думаешь, мне заняться нечем, кроме как с вами в лесу болтаться? Я - ас. Я в Преисподнюю готов идти в любую минуту. Но в этот раз мне там помощники нужны, а не обуза. А вы, орлы, пока что обуза, вредный багаж. Хотите живыми вернуться - не филоньте, пашите, как зубры.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46