- Насчет возвращения было другое указание: Анатолий Анатольевич ждет тебя, так что мы с Филипповской сразу везем тебя к нему. Или планы поменялись? Тогда прямо сейчас свяжись с ним.
Квадрат помоложе протянул мне радиотелефон.
- Да нет, все остается в силе. Если Толик сказал...
Помолчали. Молчание прервал тот, который сидел за рулем, причем прервал неожиданным возгласом:
- Гнида!
Я недоуменно взглянул на него, и он пояснил:
- "Девятка" сзади, который день за нами таскается. Мы Анатолию Анатольевичу докладывали, он обещал разобраться, но она таскается и таскается. Дистанцию держит - не увидишь кто, что. Оторвемся ради спортивного интереса, ты не против?
- Двумя руками за.
Водитель, не снижая скорости, повернул в один переулок, другой, зарулил на автостоянку возле жилого дома и вырубил свет.
- Постоим минуту.
Постояли.
- Теперь, кажется, чисто. Поехали. Я повезу тебя окольным путем, это чуть дольше, но есть шансы, что не будет зрителей.
Мы оставили машину поодаль от дома и уселись на пустующей скамейке, так, чтобы были видны все три подъезда.
- Вы отца Анатолия Анатольевича знаете, работали с ним? - почему-то перешел на вы водитель.
Я неопределенно пожал плечами. Водитель это понял по-своему:
- Да нет, я не потому, что любопытный. Я просто хочу сказать, что с ним тяжелей приходилось. В день порой под тысячу кэмэ наматывал, и разборок полно было. Машины бил... Это сейчас он птица важная, на "мерседесе"-шестисотке. И хорошо, что меня на "мерс" не взял. При сыне спокойнее. Но воспитывает он его хорошо, да? "Денег у меня куча, но кормить не буду, иначе без меня сам жить не сможешь, ищи свой бизнес". Правильный мужик.
- Сказки! - возразил молодой. - Старик уже внуку дом в Англии купил. Внуку четыре года, а уже свой особняк, и счет небось в банке. Лафа, а не жизнь. Вырастет там, выучится, приедет и станет нашим президентом. Учить нас будет уму-разуму.
- Ты не ехидничай. И станет, и будет не хуже многих наших доморощенных. Наши всего побольше себе урвать хотят, а у него все будет... О, машина подъехала. Не этого ждем?
Двое в черном, одного из которых я узнал сразу по знакомству в сквере, завозились у багажника, вытаскивая оттуда коробки, а из салона "Волжанки" все еще не спешил вылезать третий. Но я уже нутром почувствовал: он, Белаков. Наконец-то открывает дверцу, выходит, потягивается, разминая косточки. Костюм, галстук, тяжелая квадратная челюсть. Ему бы в боевиках играть стареющих героев.
- Он! Пойдем, ребята.
Мы уже обговорили наши действия. Я мирно и тихо приглашаю Белакова пройтись в глубь двора, в угол, заросший сиренью. Для того чтоб он был при этом более послушен, сжимаю в руке обыкновенный перочинный нож, но с утяжеленной колодочкой. Можно и острием попугать, хоть оно только кожу-то и проткнет; можно вместо свинчатки использовать. Но это на крайний случай.
Когда я просил мальчиков постараться действовать без лишнего шума, они в один голос ответили: "Обижаешь!" И вот теперь вижу, что действительно обижал. Два ствола одновременно приставляются к хребтам тех, кто у багажника, при этом говорятся тихие, проникновенные, но вряд ли ласковые слова, и я понимаю, что у меня теперь полная свобода действий, что никто мне не помешает.
Кое-что уже видит и Белаков. Замер в зевке, будто воздухом подавился. Прямо хоть силой поднимай ему отвисшую челюсть.
- Пройдемся, поговорить надо.
Ну вот, не хватало, чтоб он сейчас упал и умер. Затряслись губы, побелели глаза.
- Вот туда, к сирени.
Он впереди, я в метре сзади. Подгибает, гад, колени. Может, действительно от страха, а может, готовится извернуться, отпрыгнуть в сторону. На всякий случай не больно толкаю его лезвием ножа в спину:
- Без шуточек!
Он то ли громко икает, то ли всхлипывает и зачем-то поднимает руки на уровень головы, как будто в плен сдается. Ну что ж, хорошо, что поднял.
- Стой!
Провожу у него под мышками. Точно: наплечная кобура, красивый, словно игрушечный, пистолет. Нет, не играть ему героев в фильмах. Мало того, что он об оружии забыл, так еще и... Фу, как дерьмом завоняло!
Я целю пистолетиком в нос Белакову:
- Что ты собираешься делать с Викой?
Тяжелое, всхлипывающее дыхание. Ну надо же, такая мразь! Не встречал людей трусливей. Уже не могу смотреть на его отвисшую челюсть, поднимаю ее кулаком, и засранец кулем валится на землю. Легонько поддаю под ребра ногой:
- Встань!
Он подхватывается невероятно быстро.
- Где Вика?
- За городом, - тонкий голосочек евнуха. - С ней ничего... Надо подлечиться...
- Тебе самому надо подлечиться, - говорю я. - Болезнь генерала Власова, да? Когда страшно, очко не держит?
Глупейшая, жалкая улыбка в ответ.
- Или тебе еще не было страшно? Ты только других страшил? Получил власть и страшил, да?
- Не убивайте! - пролепетал Белаков.
Он не сводил глаз с пистолета, и я сунул оружие себе в карман.
- Да кому ты нужен. Слушай меня внимательно и останешься целым. Первое: тронешь Вику пальцем - достану из-под земли, теперь ты знаешь, что я это смогу сделать. Второе: веди к ближайшей автобусной остановке, как можно скорее и чтоб без глупостей.
Белаков опять поколыхался чуть впереди, при каждом шаге тонко всхлипывая. Мы оказались в темном, плохо освещенном переулке. Метров через двести вышли к магистрали. Остановку я увидел сам. И увидел подходивший автобус. Времени у меня оставалось как раз на то, чтоб успеть сказать прощальную речь члену правительства:
- В телевизоре ты лучше смотришься. А на деле - дерьмо.
И от души съездив его по так раздражавшей меня челюсти, пробежал десяток метров, впрыгнул на ступеньку чуть не уехавшего без меня автобуса.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33