- А, от зависти, наверное. Сослуживец наш заходил к нему сегодня. Ушел из органов, кого-то там охраняет, бешеные "бабки" получает... Они с капитаном полчаса в кабинете болтали. У капитана оклад в десять раз меньше...
И вот я стою в ванной и понимаю, как это больно - находиться меж молотом и наковальней. С бывшими ментами и нынешними политиками хотя бы все понятно. Их условия определенны и ясны: я отказываюсь от Вики, они оставляют в покое меня.
А что делать с Толиком?
Правде он не верит, просто так от меня не отцепится. Уж он-то не ограничится битьем зеркал. Как ни фантазирую, а ничего не сочиняется, не складывается в сюжет из имеющихся данных. Есть я, есть директор магазина, сидящий ныне под стражей, есть факт хищения драгоценностей, факт их возвращения законному владельцу... Балуш об этом возвращении никому ничего не сказал, решил не прощаясь, по-английски, смотаться, прихватив мою посылку. Думай, Костя, думай! Сочиняй! Как выстроить все факты так, что ты вроде бы ждешь сумасшедший навар... Но ведь его никогда не будет, этого навара!
И что сделает Толик, поняв, что его дурачат? Думай, Костя... А что, если действительно продать квартиру, уехать куда-нибудь в глушь, купить дом... Или и там невозможно будет начать новую жизнь?
Я кое-как исправил телефон, наверное, в сотый раз набираю знакомый номер, но Вика трубку не поднимает. Я на полном серьезе хочу предложить ей смотаться отсюда со мною... На работе она задержалась, что ли?
Ладно, аппарат так раскалиться может. Оставим пока в покое деревню и подумаем о драгоценностях. Если бы я был в сговоре с Балушем, то что бы мы могли замыслить? Ну похитили товар, ясно. А зачем бы я его возвращал владельцу? Какой прок мог быть от этого? Думай...
Ничего не думается!
Звонит телефон. Хватаю трубку. Незнакомый голос:
- Ну что, Кузнецов, делаешь выводы?
Меня душит злость. Веду войну на два фронта и везде терплю поражение. Но не махать же белым платком?!
- Выводы я буду делать, когда поговорю с самим.
- Дурак ты, дурак. О себе не думаешь - так хоть женщину пожалей.
- Женщину? - задаю я действительно дурацкий вопрос.
- Вике сейчас плохо и будет еще хуже, если ты не откажешься от нее.
- Я могу с ней поговорить?
- Говори все нам. Мы дадим ей послушать твой голос, записанный на диктофон.
Так вот почему Вика не отвечала! Ей или не разрешают подходить к телефону, или... Или ее вообще увезли из дому.
Мое молчание на другом конце провода расценили как глубокую задумчивость и попытались помочь выйти из нее:
- Вику действительно жалко. Она тебе, наверное, говорила, что хозяин вообще уже почти не мужик, и он ловит кайф, когда видит, как трахаются другие. Так вот, он приведет для Вики какого-нибудь молодого жеребчика, собственноручно свяжет ей руки, чтоб меньше трепыхалась, сорвет одежду... Он у нас великий фантазер, ты учти это, Кузнецов. И еще учти, что он не любит дарить свои вещи кому угодно, не любит, когда у него забирают игрушки.
- Я на все согласен! Мне только надо переговорить с ним хотя бы по телефону.
- У тебя есть его телефон? - удивился собеседник.
- Есть, - соврал я. - Он сейчас дома?
- Нет, сегодня в верхах мероприятие какое-то, будет к десяти вечера.
- Вот после десяти мне и звоните, я скажу в ваш диктофон все, что надо.
Я на самом деле не подумал о Вике. Спасибо, чужой дядя надоумил. Если этот дядя, гад, не врет... А если и не врет, что я могу сделать? Разве есть гарантии, что этот Белаков откажется от мысли о мести? Надо потолковать с ним. Надо узнать, где Вика. Это - самое главное, проблемы с Толиком пока отходят на второй план... Проблемы, но не сам Толик!
Я нахожу его номер телефона, накручиваю диск. Приятный женский голос, я даже представляю, как подносит к ушку трубку беловолосый голубоглазый ангел.
- Эмма, - ору, как старой знакомой. - Мне Толик нужен.
Короткая заминка. Видно, смотрит на телефонный определитель и гадает, кому принадлежит сей нервный крик.
- Одну минуту...
Вот и голос хозяина милого моего "вольво". Выпаливаю скороговоркой: надо бы, мол, пару человек, как можно быстрее, потолковать с одним типом, подробности при встрече...
Не проходит номер. Подробности ему нужны сейчас, хотя бы в двух словах.
- То, что таможенники взяли у Балуша - баловство. Балуш залетел по собственной глупости. Мы прощупывали с ним канал, он должен был осесть в Эмиратах и ждать от меня передач... Передавать есть что, поверь. Надо только потолковать с одним мужичком.
- Кто он?
- Так, шавка. Но поскольку у меня, кажется, появился новый компаньон, тут я сделал паузу и услышал, как Толик довольно хмыкнул, - то я не хочу больше ни с кем другим делиться.
- Идет. Людей я тебе дам. Больше скажу: мои люди сейчас все время при тебе. Дам им команду - и через минуту они будут у подъезда. Так что спускайся.
37
Два квадратных мальчика в легких темных свитерах. Одному, наверное, за тридцать, другой - мой ровесник. Я даже улыбнулся: как похожи они на тех, с кем я накануне беседовал в сквере. А ведь из совершенно разных контор... Надо бы и мне приобрести такой свитерок, видно, он входит в моду. А джинсы пора выбрасывать. Я весь в джинсовке: брюки, рубашка, куртка... Куртку надел только потому, что в ней объемные карманы, в один из которых легко поместились наручники, те, которые я когда-то снял с Насти. Не знаю и сам, зачем я прихватил их с собой сейчас.
- Куда едем, шеф? Сядешь впереди, сзади?
Хороший инструктаж провел Толик.
- На Филипповскую.
- Наша задача?
- Вы мне должны обеспечить разговор с одним человеком. Если будет кто-то рядом, оттесните и все. И можете возвращаться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33