Ведь это была блатная компания: И Лорка блатная девка, и тот, полуголый в джинсах. Откуда у сопливых блатняков может быть элегантная чёрная волга? Понятно, откуда. Но тогда...Я даже вспотел и отбросил одеяло. Тогда этот молодой человек, что работает здесь комендантом, непременно должен быть соучастником каких-то тёмных дел, и сегодняшняя ночь подтверждает это. Интересно, что он сегодня должен закончить? С краской у него порядок, значит, он что-то должен красить...
Нет, запаха краски я не слышал здесь, в здании, ни разу. Он красит где-то в другом месте. Раза два я видел, как он с сумкой в руках направлялся в лес, вглубь того полуострова, на котором построен пансионат. В той стороне находились хозяйственные здания, расположенные неподалеку от пионерского лагеря, или как он там сейчас называется, но в лагере, вообще-то, работали люди. Его почему-то именно сейчас, по летнему времени, ремонтировали. Воистину непознаваема высшая мудрость начальства...
Что-то подсказывало мне, что сейчас я не должен сидеть сложа руки, если не хочу упустить нечто важное. Какой-то внутренний голос, как сказал бы патер Браун. Возможно, это и называется интуицией.
Я оделся, наскоро выпил чаю, прихватил с собой штормовку и вышел из дома. Было семь тридцать утра. Небо от края и до края было покрыто серыми тучами. Я не спеша прошел вдоль дома и повернул налево, в сторону леса, а потом направо, на тропинку, ведущую в тылы пионерского лагеря. Пройдя еще метров сто, я влез в кусты и затаился так, чтобы сквозь ветки мне были видны, с одной стороны, дом и входная дверь, а с другой - тропинка, с которой я только что свернул. Приняв позу поудобнее, я уставился на дверь пансионата.
Нельзя сказать, чтобы погода благоприятствовала безмятежному времяпрепровождению в кустах. Скорее, наоборот: задул ветерок и стал накрапывать мелкий дождь. Я натянул на себя штормовку. От частого употребления она уже выцвела и была блекло-зеленого цвета, что, как я полагал, лучше маскировало меня в моем убежище. Но это было единственное, что я выиграл, потому что очень быстро она намокла, а ветер к тому времени усилился, и вскоре я стал мелко и противно дрожать от холода.
В таком неудобстве прошло более часа. Изредка дверь в пансионате открывалась, пропуская людей, но тот, кто был нужен, не появлялся. Я начинал злиться. Сколько еще он будет спать? Комендантша, рослая женщина с резкими угрюмыми чертами лица, выглянула из дверей, позвала собаку, околачивавшуюся возле дома, и спряталась. Потом из дома вышли муж и жена, дородная пара, приветливые и добродушные, чем-то неуловимым похожие друг на друга. Наверное, счастливы, потому и похожи... Они направились в противоположную сторону, к тракту. Потом вышел мой сосед с дочерью, оба в капюшонах и сапогах. Эти сразу забрели в траву и, опустив головы, постепенно удалились от дома, скрывшись среди молодых березок. Видно, у папы железное правило: утром прогулка, невзирая на погоду.
Наконец в десятом часу появился полноватый кудрявый мужчина в потертом, когда-то синем плаще и с кошелкой в руках. Я сразу напрягся и от этого задрожал еще сильнее. Ветер к тому времени уже раскачивал вершины сосен и мелкий дождь сыпал пригорошнями свои брызги, не переставая. Комендант, размахивая кошелкой, повернул налево, пошел к лесу и свернул на ту же тропинку, по которой пришел сюда я. Преодолевая дрожь, я привстал, пригнувшись, и пропустил его вперед, мимо себя. А потом, отпустив метров на сорок, двинулся следом, не выходя на тропу.
Шумел ветер, поэтому шагов моих не было слышно, но я все же опасался наступить на сухую ветку, боясь, что она треснет на весь лес, и потому шел, высоко поднимая ноги и все время поглядывая вниз, на землю. Это было утомительно: непрерывно следить за человеком, и одновременно скакать, как воробей, прячась за стволами и увертываясь от валявшихся высохших березовых сучьев. Я стал уже уставать от такого балета, но тут увидел впереди крышу старого деревянного барака, к которому вела тропа. Если он был конечным пунктом маршрута, по которому двигался комендант, то именно теперь следовало быть вдвойне внимательным: он вполне мог сейчас оглянуться. Из соображений бдительности, например.
Сочтя за благо не рисковать, я присел так, что только макушка осталась торчать над травой. И увидел следующее: комендант сделал еще несколько шагов, повернул налево, вдоль барака, и тут же оглянулся, глянув на тропу, по которой шел. Может, почувствовал мой шпионский взгляд? Как бы то ни было, я поздравил себя с удачным маневром.
Однако, что делать дальше? Преследуемый ступил за развесистую черемуху и исчез из поля зрения. Бежать за ним? Или выждать? Вдруг он притаился за углом и проверяет, нет ли кого-нибудь на хвосте... А если не притаился и пошел дальше? Потеряю след...
Я в растерянности посидел немного, поднялся и вышел на тропу. Пойду к бараку, будь что будет.
Барак был древним, потемневшим от времени строением, на дверях его висел мощный ржавый замок, окна были закрыты ставнями и заколочены поверх трухлявыми досками. От честных людей, конечно. Вдоль этой развалины шла тропинка, на которую и свернул комендант. Я остановился в раздумье и, прикрывшись кустом, стал изучать обстановку.
Напротив барака, по другую сторону от тропинки, стоял сарай. Он напоминал объеденный череп какого-то крупного животного. Однако крыша его была цела и дверь не болталась, а плотно сидела на петлях, слегка приоткрытая.
Это меня как раз и смущало. А вдруг он там? Я стоял неподвижно минуту за минутой, вслушиваясь в монотонный шум ветра, но ничего подозрительного не слышал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15