Но образ маленькой брошенной девочки стоял перед глазами немым укором. И Верочка поняла, что уже не сможет отказаться помочь бабушке и ее внучке.
- Что конкретно вы от меня хотите? - произнесла Верочка и этим вопросом положила начало своему длительному сотрудничеству с Анной Евгеньевной.
Та хотела от нее следующего. Ежемесячно Верочка должна была передавать сама или через доверенное лицо директрисе интерната определенную сумму за содержание и воспитание у них Анечки Борзовой.
Фамилию девочка получила от своей матери, о которой самой Верочке было известно лишь то, что женщина умерла, когда ее дочери было три годика. Свою маму девочка практически не помнила. И быстро привыкла называть мамой свою новую воспитательницу, которую по странному стечению обстоятельств звали Анной. Так же, как и бабушку маленькой сиротки, да и ее саму.
Выслушав рассказ бывшего нотариуса, подруги переглянулись.
- Скажите, а что сама бабушка - Пономарева Анна Евгеньевна - совсем не навещала внучку?
- Насколько я помню, нет, - покачала головой Верочка. - Во всяком случае, мне о таких контактах ничего не известно.
- А ее отец?
Тем более! - воскликнула Верочка. - Анна Евгеньевна передавала мне деньги, а я передавала их нашему посыльному, и он отдавал их заведующей интернатом, так сказать, лично из рук в руки. Впрочем, думаю, что отец и бабушка маленькой Анечки осведомлялись о судьбе ребенка. Ведь иначе я могла просто присваивать деньги себе. Они меня совсем не знали.
- И долго продолжалось ваше... м-м-м... сотрудничество?
- Более десяти лет, - ответила Верочка. - До тех пор, пока Анечка находилась в интернате.
- А потом? Что случилось потом?
- Потом мои услуги им стали не нужны, и я сочла, что могу наконец согласиться на предложение моего мужа и переехать жить в деревню. Девочка выросла. И к тому же по некоторым признакам я поняла, что Анна Евгеньевна и ее сын стали испытывать некоторые материальные затруднения, которых не наблюдалось прежде. Возможно, это было связано с начавшейся в стране перестройкой. Видимо, отец невестки Анны Евгеньевны лишился своего поста и кормушки.
- Понятно, - кивнула Мариша. - И вы не интересовались у Анны Евгеньевны, что стало с ее внучкой после того, как девочка ушла из интерната?
Верочкино лицо слегка помрачнело.
- Видите ли, - произнесла она, - мне не у кого стало спрашивать.
- В каком смысле?
- В том самом, что Анна Евгеньевна никогда не оставляла мне своего домашнего адреса. И я более чем уверена, что фамилия, которую она мне назвала при нашем знакомстве, не была ее настоящей фамилией, - ответила нотариус. - Иначе в чем смысл конспирации?
- Ну да, - пробормотала Мариша, с ужасом понимая, что единственная ниточка, которая вела к наследству Аньки, трещит и вот-вот порвется.
- После того, как Анечка вышла из своего интерната, ее бабушка, Анна Евгеньевна, никогда больше ко мне в контору не приходила.
- Почему? - удивилась Мариша. - Разве девочке после выхода в большой мир не нужна была ее поддержка?
- Дело, думаю, в другом, - произнесла Верочка.
- В деньгах, которых не стало? - спросила Мариша, вспомнив, что отдельную квартиру Аньке ее бабушка так и не приобрела. - Потому что денежная река оказалась перекрыта, да?
- В этом тоже, - кивнула Верочка. - Но я неоднократно говорила Анне Евгеньевне о своем намерении перебраться жить в деревню. И полагаю, она просто решила обратиться за помощью к другому нотариусу.
- К кому?! - хором воскликнули подруги.
- Этого я не знаю, - покачала головой Верочка.
Подруги молчали. Разочарование было слишком сильно.
Они так надеялись на эту поездку. И что же? Узнали фамилию Анькиной бабушки, которая, скорей всего, была вымышленной! Верочка сочувственно наблюдала за подругами, размышляя о чем-то про себя.
- Давайте я вас хоть супчиком угощу, - внезапно предложила она, явно желая подбодрить подруг хотя бы своей вкусной стряпней. - Суп у меня сегодня просто замечательный получился.
Подруги рассеянно кивнули, продолжая думать о своем. Верочка тем временем засуетилась, загремела кухонной посудой, в воздухе разнеслись ароматные запахи. И через несколько минут перед подругами появилось по полной тарелке золотистого бульона с мелко порубленной зеленью, в котором плавали розочки из моркови, ажурный темно-золотистый лук и безупречные светло-желтые нити домашней лапши.
Несмотря на то, что суп стоял на плите и лапша провела в нем куда больше часа, она ничуть не разварилась, и ее внешний вид не пострадал. Она и сейчас выглядела так, словно ее опустили в кипяток никак не больше десяти минут назад.
- Какая изумительная у вас лапша, - не удержалась от похвалы Мариша. - Вы ее, наверное, сами делаете?
- Это же сколько терпения и времени на такую работу надо потратить! - поддержала ее Юля. - Вообще-то я слышала, что итальянки для своих мужей делают макаронные изделия вручную, но чтобы русская женщина стала так баловать своего мужика!
Верочка неожиданно отвернулась в сторону и весело захихикала.
- Вообще-то мужу об этом знать не полагается, - произнесла она, закончив веселиться. - Но вам я, так и быть, открою свой секрет. На самом деле это вовсе не домашняя лапша. В том смысле, что я ее сама не делала.
Она встала и быстро подошла к шкафу, откуда извлекла пакет с уже знакомой подругам надписью.
- Вот видите! «Макфа»! - с гордостью сказала Верочка, демонстрируя пакет подругам. - Попробовала один раз и с тех пор только ее и варю. Отличное качество. И цена для такого продукта отнюдь не высокая. Куда лучше, чем всякие импортные аналоги.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106