Господи, что же это делается!
— Говорят, сердце отказало.
— Никакое не сердце, много вы знаете. Сюда уже милиция приезжала, стала бы милиция из-за сердечного приступа беспокоиться. Нет, тут дело посерьезней.
— Неужели убили?
— А вы как думали?
Я немедленно навострила уши и приготовилась впитывать информацию. Но, увы, в этот момент из дома вынесли тело, завернутое в белую простыню.
В гробовом молчании труп погрузили в машину, и она уехала. Только тут по толпе бабок прокатилась новая волна. Большинство терялось в догадках, но натренированным взглядом я высмотрела троих старух, которые не просто судачили, они явно что-то подозревали. Во всяком случае, выглядели они так, словно стояли на пороге величайшего и ужаснейшего открытия. Я подобралась к этой компании поближе.
— А где же жена? — спросила тем временем одна из старух, в коричневом плаще и в шелковом малиновом платочке на голове, по которому распускались причудливые фиолетовые цветы. — Вроде бы рано утром я ее видела, она за хлебом ходила. И потом еще раз.
— И я ее видела, — сказала вторая, огромных размеров бабка.
— С сумкой шла, — подтвердила третья. — «Здрасьте, — говорит, — Анна Дмитревна». Но не одна шла. Мужик ее какой-то сопровождал.
— А второй в машине сидел, — подтвердила первая бабка. — Я на балкон вышла, перед зимой ящики в порядок привести, так видела. Он ее там ждал.
Он к ней уж не раз приезжал. На белой такой большой машине.
— Степа говорил, что это его начальник на ней ездит, — сказала крупногабаритная бабка. — Уж я ему намекала-намекала, что не дело это, когда к жене другой мужик ходит, хоть и начальник, а он только отмахивался.
— А что ты хочешь, Милка перед всеми задом крутить рада. Степа на нее уже и рукой махнул. Не терять же из-за бабской дурости хорошую работу.
— Но все-таки хоть бы постыдилась.
— Да где у нее стыд-то, — отмахнулась первая. — У нее муж умер, а где ее носит? Все с мужиками, задрав хвост, носится.
— Простите, — встряла я. — Я так поняла, что тут кто-то умер. Вы не скажете, случайно не из сороковой квартиры?
— Из нее, — после некоторого колебания сказала одна из бабок. — А тебе зачем?
— Боже мой! — схватилась я за сердце. — А кто?
Степа или его жена?
— Он, — мрачно подтвердила старуха.
— Боже мой! — повторила я на этот раз совершенно убитым голосом. — Какое горе, такой молодой человек! Вообще-то я его не очень хорошо знала. Мы больше общались с его женой, и она даже одолжила мне крупную сумму денег, но так как она, в свою очередь, не скрывала того, что взяла эти деньги у мужа, то, значит, отдать я должна была их Степе. И вот сегодня я пришла отдать долг. Мы с ним договорились именно на сегодня, а он вот… умер. Как же мне теперь быть?
— Милке отдай, ей теперь небось деньги пригодятся, — сказала бабка в пестром платке.
— И верно, — обрадовалась я. — Сейчас прямо и отдам.
— Сейчас ее дома нет.
— Как же так, а кто же нашел тело? — удивилась я.
Вопрос поставил старух в тупик. Они как-то не задумывались над этим. Зато теперь у них появился новая интересная тема для пересудов. А мы с Маришей, поняв, что у бабок мы больше ничего не узнаем, поднялись наверх, на третий этаж, в надежде, что там нам повезет больше. Замок на двери квартиры номер сорок был кем-то аккуратно снят, а сама дверь аккуратно прикрыта, что не мешало услышать, что там кто-то ходит.
— Кротов, да не стой ты столбом, хоть понятых позови! — раздался за дверью сердитый мужской голос.
Дверь распахнулась, и на пороге появился молоденький рыжий паренек.
— Девочки, — обрадовался он при виде нас. — Вы не очень торопитесь?
Мы отнюдь не торопились, напротив, мы горели желанием узнать, и поподробней, что же на самом деле произошло в квартире номер сорок. Паренек пригласил нас войти в квартиру, и мы с любопытством осмотрелись. Судя по прихожей и гостиной, шофер жил небогато.
То есть бедностью тут и не пахло, но и роскоши тоже не замечалось. Добротная мебель, но старые вытертые паласы. Дорогие обои, но дешевый кафель. И полное отсутствие безделушек, статуэток, хрусталя и посуды за стеклянными дверцами. Что-то мне это напомнило. Впрочем, точно сказать, насколько были обеспеченны хозяева квартиры, было трудно, обстановку уже сильно попортил обыск. Такого мне еще видеть не приходилось: вся обивка располосована, содержимое ящиков вывалено на пол, а ковры сорваны.
— А вот и понятые, — сообщил наш рыжий провожатый.
— Молодец, Кротов, — рассеянно бросил один из трех ментов и сразу же обратился к нам:
— Вы из какой квартиры?
— Из двенадцатой, — не моргнув глазом, соврала Мариша.
Впрочем, она и в самом деле жила в двенадцатой, а ведь про дом ее и не спрашивали. После, этого наш собеседник начисто потерял к нам интерес, и мы побрели по квартире в сопровождении рыжего паренька, который, удивительное дело, не спускал с меня восторженных глаз, сильно напоминая при этом молодого и не очень еще умного щенка.
Комнат в квартире было две. Одна гостиная, где сейчас шел осмотр, и спальня, где никого не было.
Мы зашли в маленькую комнату и удивленно остановились. Да что там удивились, у нас просто рты пооткрывались. Одна стена была сплошь зеркальной, и в ней отражалась вся обстановка, увеличиваясь ровно в два раза. Сразу было видно, что тут жила очень и очень обеспеченная женщина, не жалеющая средств на собственный комфорт и на уход за собой.
Конечно, и тут все было перевернуто вверх дном, но это ничего не меняло.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15