Но никакого трупа в спальне не было. Была лишь смятая постель. И одинокий мужской тапочек, который высовывался из-под нее. Тем не менее Галина Степановна так побледнела и с таким ужасом смотрела на этот тапочек, что Слепокуров счел за лучшее его поднять. И убрать с глаз подальше. Вытаскивая тапочек, он машинально заглянул под кровать.
– Ого! – произнес он. – Интересно!
Из-под кровати он извлек борсетку. Она была небольшая. Очень элегантная. Из мягкой темно-серой кожи. Дорогая на вид и при этом совершенно пустая. В этом Слепокуров убедился, лично пошарив по отделениям. Он даже потряс раскрытой борсеткой, надеясь, что из нее что-то вывалится. Но нет. Ни клочка бумажки, ни дисконтной карты, ни талончика на бензин. Ничего!
– Галина Степановна, – обратился он к хозяйке. – Это ваше?
– Не-ет, – задумчиво произнесла она. – Даже в толк не возьму, кто бы у меня мог ее оставить? Разве что Петруша – зять мой? Так не видела я у него такой вещицы. И потом, гостили-то они у меня еще три месяца назад. За это время я раз двадцать уборку делала. И под кроватью протирала.
Самое скверное, что подруги ей поверили. И в том, что касается указанной частоты влажных уборок, сдалось им, Галина Степановна была склонна даже уменьшить свою старательность. Она была такой чистюлей, что с нее вполне сталось бы мыть пол в квартире вообще каждый день.
Следователь еще раз внимательно осмотрел борсетку. Сбоку она была немножко испачкана чем-то темно-синим. Похоже, это протекла паста от ручки или нечто вроде того.
– Значит, эту вещь вы видите впервые, – уточнил Слепокуров. – Что-нибудь еще?
– Еще?
– Ну, разобранное постельное белье? Оно ваше?
– Мое собственное!
– Мужской тапок?
– Тоже мой! То есть не лично мой. Но я его специально для зятя, для Пети купила, когда они с Наташкой ко мне приезжали!
– Хм, а когда вы уезжали в деревню, кому вы ключи оставили?
– Соседке. Рите! Они с моей Маргариткой почти тезки. Так что я ее вместе с ключами Ритке оставила.
– Кого?
– Маргаритку!
Кира осторожно подергала явно растерявшегося следователя за рукав.
– Маргаритка – это кошка Галины Степановны. Помните, я вам про нее рассказывала?
– Да? Нет, не помню.
– Ну, она и мой Фантик… Потом котята. Помните?
– А! Вспомнил!
И, повернувшись к Галине Степановне, следователь произнес:
– Хорошо. Маргаритка – это ваша кошка. И у кого она сейчас вместе с ключами от квартиры должна находиться?
– Да у Риты же!
Кира сочла необходимым продолжить разъяснительную работу со Слепокуровым.
– А Рита – это одна старушенция, приятельница Галины Степановны. Живет этажом ниже. Подо мной Фира Яковлевна. А под Галиной Степановной – ее приятельница – Рита.
– Немедленно идем к ней!
Пока они спускались вниз по лестнице (лифт по-прежнему не работал), Слепокуров успел выведать у Галины Степановны, что третий и последний дубликат ключей от ее квартиры есть у дочери. Но так как последняя живет во Франции, родила ребенка, то маловероятно, что она занялась тем, что подселяла в квартиру матери жильцов, да еще не поставив в известность саму Галину Степановну.
– А ваша приятельница, значит, могла так поступить?
– Ритка – эксцентричная личность, – пропыхтела Галина Степановна, которую щи с домашней свининкой и картошечка со шкварками довели до такой степени тучности, что даже спуск по лестнице на два пролета давался ей с трудом. – Одно слово, артистка.
Существо, которое открыло им дверь, попыхивая тонкой сигареткой, было полной противоположностью Галине Степановне. Ростом и телосложением Рита Леопольдовна напоминала тщедушного подростка. И, стоя к собеседнику спиной, легко за него сходила. Лишь лицо выдавало, что она уже перешагнула полувековой рубеж. И перешагнула его, судя по всем внешним признакам, давно.
Но при этом Рита Леопольдовна отличалась горячим темпераментом, до сих пор часто меняла любовников, многие из которых годились ей в сыновья. И требовала, чтобы все соседи, начиная от сынишки Ливневых, которому исполнилось три годика, он немного отставал в развитии и с трудом выговаривал самые простые слова, и до старика Потапова, который в прошлом году отпраздновал свой девяносто пятый день рождения и вообще почти ничего не говорил, а только шамкал, звали бы ее по имени.
Это было легче сделать, чем переубедить Риту в нелепости этого требования. И потому все звали ее просто – Рита.
– Галочка! – просияла актриса, выпустив в лицо гостям облачко душистого дыма. – Ты вернулась!
Одета Рита была в тонкий шелковый пеньюар. А приличия соблюдала тем, что грудь и шею ее окутывало пышное боа из меха неизвестного животного, крашенного в ядовито-розовый цвет. Несмотря на то, что она явно никого к себе не ждала, ее лицо было покрыто толстым слоем тонального крема, пудры и румян. Ресницы круто загибались вверх. А губы влажно блестели, покрытые слоем дорогой помады.
Отступив назад, она картинно вскинула голову.
– Галочка, а кто это пожаловал с тобой?
Дело происходило в кухне пожилой актрисы. Она была невелика. И не расслышать вопроса подруги Галина Степановна не могла. Просто ответить на него она не успела, так как в это время из комнаты появилась толстая пушистая кошка.
Она была красивого голубовато-серого оттенка с едва заметными полосками на лапках и голове. При виде нее Галина Степановна в один момент забыла обо всем, в том числе и о цели своего визита к соседке. И, раскрыв объятия, закричала:
– Маргаритка! Иди сюда, моя кисонька!
Но кошка лишь махнула хвостом и гордо удалилась, демонстрируя, что она думает о хозяевах, которые оставляют своих любимиц наедине с сумасшедшими старухами, которые еще и дымят как паровозы и водят к себе мужчин куда моложе себя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16