Затем доверительно, в краткой форме, но доходчиво объяснил Сапожнику сложившееся положение. Тот все понял. Выбора у него действительно не было. Времени до утра оставалось совсем немного. Однако парень никак не мог решиться: было страшно, он в отчаянии попытался подойти к двери, постучаться и потребовать, чтобы его перевели, но "качки" молча преградили ему путь. И он обреченно опустился на колени и умоляющим шепотом попросил: "Сам не могу, помогите умереть, но так, чтобы без мучений". Ему помогли, сделали все чисто, придраться было не к чему. И проблема, обеспокоившая заказчиков, разрешилась, к их удовлетворению, тихо и благополучно.
И опять милиция осталась в дураках: ни одного "авторитета" по совершенным заказным убийствам взять теперь было невозможно. Уже хорошо и то, что признания Миронова позволяли считать уголовные дела по совершенным им заказным убийствам раскрытыми.
Ильин, закончив подшивать материалы оперативного дела по убийству Турбиной, подготовил его к сдаче в архив. После раскрытия этого убийства он надеялся, что вслед за десятидневным калейдоскопом сменявших друг друга преступлений наступит долгожданное затишье. Относительное, конечно: будут и кражи, и драки, но все-таки не так часто, как в прошедшие дни. И теперь, сидя в своем кабинете и глядя через грязное стекло на серые стены здания напротив, Ильин ощущал опустошенность и горечь. Да, конечно, им и его товарищами раскрыт ряд опасных преступлений, но задержаны и будут привлечены к уголовной ответственности лишь обычные уголовники, а вся эта богатенькая сволочь, ворочающая миллионами и не желающая сама возиться в дерьме, все равно осталась в стороне. Опять мерзавцы будут жить припеваючи и ощущать себя подлинными хозяевами жизни.
- Какие же все-таки гады! - злость от бессилия перед всей этой нечистью охватила Ильина. И тут он, в общем-то не злой человек, всегда выступавший за строгое соблюдение закона, вдруг внезапно для себя в диком раздражении подумал, что не осуждает тех из своих коллег, кто подкладывает во время обыска патроны либо наркотики в дом очередного мафиози, чтобы хотя бы на пару лет избавить общество от отъявленного негодяя.
"Ну, ну, полегче, - одернул самого себя Ильин, - так в благородном стремлении очистить общество от скверны легко и самому опуститься до их уровня. Уж сам-то я до подобной фальсификации не опущусь! Никогда!"
И не дано ему было знать в эти несколько минут затишья и покоя, что развитие событий уже в ближайшие сутки поставит его перед трудным нравственным выбором. Ильин с трудом оторвался от созерцания серой стены и со вздохом поднялся. Ему предстояло неприятное дело: освободить из камеры невиновного Хромова. До истечения десятидневного срока оставалось ещё несколько часов, но не было больше смысла держать Хромова в камере: убийство раскрыто, а совершившего его Сапожника уже нет в живых. Освобождая Хромова, Ильин чувствовал себя уязвленным, обязанным признаться в совершенной им ошибке перед паршивым уголовником. Поэтому ещё накануне, готовясь освободить невиновного в убийстве Турбиной парня, Ильин придумал, как превратить моральное поражение в победу. Когда он вывел Хромова из камеры и тот, щурясь от яркого дневного света, вошел к нему в кабинет, опер заметил по его растерянному виду, что перед ним стоит уже не тот дерзкий и непримиримый бандит.
- Ну что, Хромов, пока ты тут у нас отдыхал на дармовых казенных хлебах, мы с товарищами без сна и отдыха мотались, защищая, между прочим, твои интересы!
Хромов виновато моргал, не понимая, куда клонит хитроумный опер. Поэтому, не дожидаясь ответа, Ильин победоносно заключил:
- Так вот, нашли мы убийцу Аллы. Взяли его, и он признался в преступлении. А ведь могли же, согласись, ограничиться твоей персоной. И доказательств против тебя было предостаточно: и нож, тобой потерянный, и угрозы твои девушке неумные, и ещё пара свидетелей, что видели тебя вблизи места происшествия. Вот такие, как вы, нас подлыми ментами называют, а мы вас от тюрьмы спасаем. Защитили, так сказать, честное имя. Ну что сидишь? Не понял? Отпускаем мы тебя, поскольку нашли настоящего убийцу. Вот, забирай свои изъятые ранее вещи, пиши расписку и иди гуляй!
Заметив, что тот все ещё не верит в свое счастливое избавление и сидит неподвижно, Ильин строго подстегнул его:
- Давай, давай поторопись, а то мы передумаем!
И, наблюдая, как Хромов никак не может трясущимися руками вставить и застегнуть поясной ремень, Ильин почувствовал легкий укор совести: "Сейчас этот парень выскочит отсюда чуть ли не с чувством благодарности ко мне, объявившему об освобождении и снятии страшного обвинения, позабыв, что я и посадил его в эту вонючую камеру. Хотя, впрочем, у меня были для этого основания". И по тому, как Хромов, выходя из кабинета, взглянул на него уже без прежней неприязни, Ильин предположил, что план удался и он возвысил себя в глазах этого уголовника как справедливый мент, который зазря срок невиновному не наматывает. Впрочем, долго предаваться размышлениям ему не пришлось. Раздался телефонный звонок, и послышался спокойный голос Павлова: "Загляни-ка ко мне сегодня, найди время".
"Интересно, зачем я ему понадобился? Ну ладно, уважу старика, подъеду в прокуратуру", - решил Ильин и занялся текущими делами.
День уже клонился к вечеру, когда Ильин подъехал к огромному зданию прокуратуры.
Казалось, Павлов ждал его и поэтому махнул рукой, указывая гостю на кресло. Затем молча, словно боясь спугнуть тишину, приступил к ритуалу приготовления своего "фирменного" чая.
Разлив напиток в чашки, Павлов кивнул:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38