- В каком смысле - "скотобойня"?
- В прямом. Сдается мне, "маняк" на мясокомбинате работал когда-то.
- И что?
- Что... Комбинат обанкротился, человека в утиль списали. Он, бедолага, помыкался, помыкался и решил властям вексель предъявить за "бесцельно прожитые годы". Счет пошел, как говорится, по головам.
- Откуда у тебя информация?
- Волка ноги кормят - изрек Осенев. - Да черт с ним, с "маняком". Что ты там по поводу Рима и чукчей говорил? Зови остальных. - Юрий поднялся. Подожди, - остановил его Осенев, глядя на Машу: - как насчет того, чтобы все прошло в здоровой и культурной атмосфэре?
- Димка, ты змей! - возмутилась она.- А газета?
- Господи, да у нас еще две ночи впереди.
- Осенев, окстись! Сколько номеров по пьянке вышло. От газеты за версту водкой несет.
- И хорошо! - бодро отреагировал Дмитрий. - И обрати внимание, возврат - минимальный. А почему? Народу на опохмелку тратиться не надо. Он, как начитается между наших косых строк, - все, готов! Голова - туман, ноги ватные, слегка тошнит и общая расслабуха. А денежки, заметь, целые. Вообщем так, Мария, как старший по чину и по возрасту, приказываю: региональный семинар на тему: "Роль отечественной водки в совершенствовании методов работы СМИ" перенести в более подходящее для этого помещение. Юра, зови ребят. По машинам и едем ко мне домой.
Пока коллеги с интересом исследовали новое пристанище Осенева, Маша на пару с ним готовили в кухне закуску. Она украдкой следила за Дмитрием и, наконец, не выдержала:
- Димка, сядь!
Он отложил нож и буквально рухнул на мягкий уголок.
- Не могу, - выдавил хрипло.
- Вижу, не слепая. Я понимаю, тебе муторно оставаться одному, так ехал бы на квартиру или к матери. Какого черта ты приволок сюда наш "тимуровский отряд"? И что, в принципе, такого страшного произошло? Что-о?!! Да пойми: что она ра-бо-та-ет! Ее ох-ра-ня-ют!
- Тех тоже охраняли.
- Тьфу ты! - не сдержалась она. - Да кто их охранял? Сам говорил, если и с ментами накладка выйдет, Мавр и Кассандра ее обязательно защитят. Давай, Димыч, выпьем по маленькой, а?
Он кивнул, соглашаясь. Маша, неумело скрутив пробку на бутылке с "Пшеничной", плеснула в две чайные чашки.
- Ты ведь не пьешь водку, - Осенев с удивлением заметил, что чашки наполнены почти наполовину.
- Один раз в год и баллистическая ракета летает. За твою Аглаю! - она лихо опрокинула чашку и выпила до дна крупными глотками. И тотчас начала судорожно хватать ртом воздух. - Осенев, закусь дай! - загробным, хриплым басом выдавила Машуня, покрываясь красными пятнами.
Держа свою порцию невыпитой в руке, другой Осенев принялся лихорадочно запихивать ей в рот ветки укропа и петрушки. Машка скривилась и с отвращением выплюнула зелень в мусорное ведро.
- Димыч, блин, ты шо, не русский?!! - тем же хриплым басом рявкнула она. - Я тебе не лошадь Прживальского. Шо ты мне траву суешь? Огурец соленый дай! Ты еще за жену не выпил?!!
Димка машинально выполнил ее команду, почти не почувствовав обжигающе-горячую жидкость. Михайлова протянула ему наколотый на вилку огурец.
- У-ух! - перевела она дух и неожиданно засмеялась: - Ты посмотри, как мы в свою тару вцепились, не оторвешь. Красивые чашки, - она в упор взглянула на Дмитрия. - Загадывай желание. Не жалко будет грохнуть за Аглаю?
Он на миг закрыл глаза и тут же их открыл. В них горел неиссякаемый азарт.
- Все, загадал. Бьем?
Они разом размахнулись и... разбилась лишь одна чашка. Та, что была в руках Осенева непостижимым образом отскочила от пола и плюхнулась в миску с водой, из которой обычно пил Мавр. Маша завороженно смотрела, как Димка медленно достает чашку из миски, старательно стряхивает с нее капли воды и осторожно ставит на подоконник распахнутого настежь окна.
- Ты разбила мою. Из этой всегда пила Аглая, - бесцветным голосом проговорил он.
Она увидела в его глазах знакомый ей бездонный провал - нечеловеческую тоску. А в комнатах дома играла музыка, слышался веселый смех и обрывки разговоров редакционных коллег. Чтобы исключить ненужные разговоры, Дмитрий сказал им, что Аглая на время уехала, не объясняя причин, о которых, впрочем, никто из чувства деликатности и не стал допытываться. Правду знала одна Михайлова. Теперь они стояли друг против друга и не знали, что делать, что говорить и как себя вести.
Напряженную паузу разорвал резкий, стреляющий звук. Осенев увидел, как лицо Маши, обращенное к окну, приобретает выражение крайнего смятения.
- Юрка, отходи! - дико закричала она и рванулась к окну.
Димка стремительно развернулся на сто восемьдесят градусов и увиденное заставило его резко схватить Машу поперек туловища. Потеряв равновесие, они вдвоем упали на пол. Затем последовал слабый вскрик, утонувший в оглушительном треске. Как при замедленной съемке они наблюдали шокирующую картину: в открытое настежь окно медленно заваливалась огромная, сухая, отколовшаяся от ствола ветка ивы. С глухим, громоподобным звуком она тяжело рухнула на подоконник. Из коридора, тем временем, уже спешили сотрудники редакции, слышались возбужденные возгласы и топот ног. Дмитрий и Маша, приподнявшись, во все глаза смотрели на подоконник, где среди скрюченных, мертвых ветвей ярким голубым пятном на самом краю стояла чашка Аглаи. В носу у Марии нестерпимо защекотало и она судорожно вдохнула оседающую в кухне древесную пыль.
- А-ап-п-пчхи-и! - непроизвольно дернулась Михайлова, взмахивая руками и ударяя по отросткам свисавших с улицы ветвей.
От ее движения голубая чашка Аглаи сдвинулась, накренилась и полетела на пол, разбиваясь на десятки мельчайших осколков.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117