С одной стороны, сыграло определенную роль профессиональное чувство журналисткое тщеславие. С другой - вполне понятная обеспокоенность судьбой близких людей и... и... животных. Вы слишком увлеклись сложными психологическими категориями. А все, что от вас требовалось, это поговорить с женой и передать ей просьбу помочь в расследовании. - Кривцов с сочувствием посмотрел на Осенева: - Дима, пойми, речь идет о серьезных и сложных преступлениях. Убийствах! Я знаю, сегодня все сплошь и рядом адвокаты Мейсоны, следователи Турецкие и аналитики Дронго. Но в реальной жизни - гораздо запутаннее, страшнее и безнадежнее. Поэтому у меня к тебе большая просьба: пожалуйста, не мешай...
Лично я отношусь к тебе с большим уважением и мне бы не хотелось, чтобы к трем имеющимся жертвам из числа горадминистрации добавились новые, из среды журналистов. - Кривцов поднялся. Взяв со стола аудиокассету, протянул Дмитрию: - Это от Аглаи Сергеевны.
- Я не верю ни единому слову из того, что вы мне здесь сейчас с таким надрывом исполнили. Не верю! - почти выкрикнул Дмитрий.
Кривцов недовольно поморщился и, вздохнув, пожал плечами:
- Тогда тебе лечиться надо, парень. И серьезно.
Осенев схватил кассету и, не попрощавшись, вышел из кабинета, громко хлопнув дверью. Картины вздрогнули, но не "поплыли"...
Кивнув сидящей за столом Корнеева Машуне, он молча прошел к своему месту, осторожно поставив на стол пакет, в котором звонко тренькнуло. Михайлова с опаской проследила за его манипуляциями. Осенев с ленцой, не спеша, достал из пакета литровую бутылку "Пшеничной", бутылку "Старого замка", три - пива, связку вяленых бычков, шоколадку, брынзу, зелень, колбасу, батон и пакет с фруктами.
- Это кому? - неуверенно пролепетала Мария.
- Нашему споенному коллективу, - хмуро отозвался Димка.
- За свадьбу ты выставлялся. Теперь что, развод?
Он дернулся, как от удара, и уставился на Машу глазами зомби, затянутыми непроницаемой коркой ярко-голубого льда.
- Димыч, ты рехнулся. - И добавила: - Никогда больше не смотри так на меня.
- Извини, Машуня, - он устало опустился на стул, сжал голову руками и закрыл глаза. Из-под плотно прикрытых век покатились слезы.
- Дим... Димыч... Да что случилось-то?!! - истерически и испуганно выкрикнула Мария.
Он открыл глаза, но теперь вместо льда в них была бездна черной тоски.
- Аглая? - спросила Машуня осторожно.
Дмитрий кивнул. Прикурив, глубоко затянулся сигаретой и сам не заметил, как начал рассказывать Маше всю свою историю с Аглаей: от первого дня знакомства до сегодняшнего утра в горуправлении Приморска, со всеми подробностями и ничего не скрывая. Когда он закончил, они несколько минут сидели неподвижно в полной тишине.
- Димка, - нарушила молчание Михайлова, - я тебе завидую и еще люблю.
Он вскинул на нее удивленный взгляд.
- Нет-нет, - поспешила пояснить она, - не как мужчину. Как человека, она смутилась и покраснела. - Ты всегда был такой уверенный! Только, пожалуйста, не обижайся, даже наглый. Мы с ребятами считали, что тебе не важно, о чем писать; лишь бы самоутвердиться, раскопать что-нибудь. Чтобы все вокруг говорили: вот, мол, дает Осенев! И не боится! Ты был, как мусороуборочная машина, прости за сравнение. Весь такой неподкупный, совершенный. Вроде все правильно делал, но, понимаешь, рядом с тобой тяжело дышать было и страшно рядом находиться.
А сейчас, когда ты плакал, я поняла, что тебе просто любви не хватало. Ты самый обыкновенный простой мужик, которого любит замечательная женщина и который любит ее. Не переживай, ничего с ней не случится. В конце концов, не бандиты ее в заложницы взяли. И потом, видимо, ей это было необходимо, она увидела в этом смысл. Понимаю, ты переживаешь, но это не первое ее расследование. Не мешай ей, Димон.
- Она слепая, Машка.
- Но она жила как-то до тебя и, по слухам, довольно успешно. А ты, как малое дитя! Ведь не в группу захвата ее определили, в самом-то деле! Сидит где-нибудь на конспиративной хате, под охраной.
- А если он ее первым вычислит? - не сдавался Осенев. - Ты уверена, что у него в ментовке своих людей нет? И кто решил, что он - одиночка? А если это тщательно спланированная акция? Звонарь - друг детства с пеленок! - и тот меня предал. Голову даю на отсечение, знал он, что Аглаю заберут у меня.
- Димыч, думай, что говоришь! С твоими рассуждениями недалеко до паранойи докатится. Надеюсь, ты не думаешь, что "маняк" среди нас?
Ответить Осенев не успел, дверь в кабинет открылась и заглянул Павлов.
- Не помешал? - спросил он, входя.
- Заваливай, третьим будешь, - привстав, Дмитрий пожал протянутую руку.
Юрий, присев на свободный стул, кивнул на батарею бутылок:
- Тысячу лет первому упоминанию о венике на Руси отмечали. Восемьсот лет русскому граненному стакану - тоже, как и триста лет побегу Жилина и Костылина. Что на этот раз? Взятие Рима чукчами?
- А это идея, - улыбнулся Осенев. - Альбина здесь, Машуня?
- Забыл? - искренне удивилась она. - С мужем сегодня изволят отбыть в Иерусалим.
- Да-а, - протянул Дмитрий с сожалением, - не повезло евреям. Мало им Ясира Арафата, еще и Альбина на их голову.
- Себя пожалей. Тебе велено передать, чтобы к возвращению материал по "маняку" лежал у нее на столе.
- Хорошо не сам "маняк", - буркнул Осенев.
- А самого слабо? - поддел его Павлов.
- Ох, май дарлинг, - сочувственно глянул на него Осенев, - я, по выражению Машуни, уже не мусороуборочная машина, а простой влюбленный мужик. Укатали сивку...
- Может, мне передашь?
- На бифштекс с кровью потянуло? - усмехнулся Дмитрий. - Там, Юра, такая скотобойня, что нормальному человеку лучше за версту обойти.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117