Чтоб, значит, она, как это говорят, от мира сего была - зрячая, слухачая, ходячая, пригожая да ладненькая.
Они подняли рюмки, дружно чокнулись и, крякнув, с удовольствием выпили.
- Эх, почти лето на дворе, - мечтательно откунулся на спинку стула Сергей. - Ну, сват, когда на рыбалку? - обратился он к Борису.
- Да как моргнешь - так сразу. Охота от баб вырваться. Запилила меня Клавка, если честно. - Он повренулся к сыну: - Хоть бы ты ее приструнил.
- Ага, шас! - поспешил откреститься Димка. - Я еще пожить хочу. Клавочку, между прочим, только трое пронять могут: Нюрка, Амур и Варяг.
- Эт точно! - засмеялись одновременно Борис и Сергей.
- А как Кассандра? - поинтересовался Сергей.
По лицу Дмитрия мелькнула мгновенная гримаса печали, но он тут же взял себя в руки и, проглотив ком в горле, тихо проговорил:
- Так и не дается в руки. Что мы только с Аглаей ни делали! После смерти Мавра думали, она тоже не выживет. А потом, когда у нее родился Варяг, принесли от Мавра Амура и Нюрка родилась - немного оттаяла. Но... по-моему, она так и не простила нас. Хотя с Нюркой - неразлейвода! Любят друг дружку до безумия. Вот уж неразлучная четверка - наша Нюрка, Кассандра, Варяг и Амур.
- А что? - заметил с гордостью Борис. - Очень даже легендарная четверка! Только, Дмитрий, что это вы с Аглаей ее все Нюрка да Нюрка зовете? Анна, оно как-то позвучнее.
- Да ладно, - отмахнулся Дмитрий. - Ей самой нравится.
В разгар их беседы приехали гости. Во дворе и в доме сразу стало шумно и тесно. Пришли малолетние друзья именинницы. Все расселись за накрытыми в саду столами. Зазвучали тосты в честь пятилетия Анны Осеневой, маленькой девчушки, с озорно горящими синими глазами Дмитрия и огненно-рыжими волосами Аглаи. Потчевали гостей, чествовали родителей, - одним словом, шумное приморское застолье достигло своего апогея. И в этот момент никто не заметил, как из-за детского стола незаметно исчезла виновница торжества.
... Она осторожно прикрыла дверь в дом и на цыпочках прошла к себе в комнату. Остановившись посередине, чутко прислушалась и затаила дыхание. Потом крепко зажмурилась и внезапно счастливо засмеялась, захлопав в ладоши.
- Я жнала, жнала, что вы обяжательно будете! Пойдемте шкорее в шад, у меня штолько гоштей шегодня.
Она открыла глаза, которые постепенно стали приобретать матовый, фосфорицирующий окрас, прожигая насквозь пространство комнаты. И она увидела их... Похожие на призраки, бестелесные и прозрачные, светящиеся изнутри чистым, бледно-голубым сиянием, они окружили ее, глядя с любовью и нежностью - Валера Гладков, Юра Звонарев и Мавр...
АННА: Я ждала ваш целый год. Я так ваш ждала!
ЮРА: Ты выросла...
Валера: ... стала совсем взрослой барышней...
МАВР: ... и очень-очень красивой.
АННА: Какая же я крашивая, Мавр?! У меня перед шамым днем рождения выпали шражу два передних жуба.
ВАЛЕРА: Ты красивая изнутри.
АННА: Но это потому, што каждый год вы приходили и што-то мне дарили. И ешо берегли меня...
ЮРА: Ты такакя чудная! Прямо не верится, что прошло целых пять лет!
АННА: А ваш тут вше наши помнят и чашто вшпоминают. Тошкуют... А жа могилками ишправно шмотрят.
МАВР: Мы приготовили тебе подарок.
АННА: Как всегда?
ЮРА: Как всегда.
АННА: И што я шмогу делать ешо?
ВАЛЕРА: Ну-ка, приподнимись на носочки. Так, молодец, теперь закрой глаза, расправь в стороны руки, приготовься... напряги свое внутреннее зрение... Что ты хочешь? Ну же, Анна?
АННА: Я....
Она громко закричала, захлебываясь от счастья и непередаваемого, запредельного, никогда прежде не ощущаемого, чувства легкости и свободы.
- Шпашибо! Шпашибо! Я ваш вшех люблю! Люблю-ю-ю-ю!!! - неслось из открытых окон дома.
Гости, встревоженные ее криками, вскочив, кинулись в дом. Однако, мимо них, как фантом, пролетело что-то яркое и ослепительное, брызжущее искрами восторга и радости.
Дмитрий об руку с Аглаей выскочили на крыльцо и, задрав головы, застыли в неописуемом шоке, глядя вверх, где, над укутанным в белоснежную тонкую шаль цветущим садом, на уровне метров трех над землей парила их дочь, в свободном полете раскинув руки-крылья. Ее огненно-рыжие волосы развевались по ветру. И никто в этот момент не мог предположить, что среди гостей, тоже глядя вверх, стоят двое мужчин и огромная собака...
- Мат-т-терь Бож-жия.... - заикаясь, выдавил Дмитрий. - А ведь ей всего пять лет... Что нас дальше ждет? - и он безумными глазами посмотрел на жену.
Она только хитро усмехнулась и проговорила:
- Помнится, кто-то говорил насчет персональной метлы?
Осенев из всех сил пытался не сойти с ума.
- Боже мой... Боже мой... - повторял он, как заведенный. - Где я ей мужа найду? И кто будет этот несчастный?!!
- Нюрка! Ну-ка прекрати! - услышал Дмитрий властный голос Альбины.
- Спускайся немедленно! - вторила ей Машка Михайлова.
- Доченька, гости ждут, спускайся, - эхом отозвалась Аглая.
И тут до Димки долетел с высоты голос Анны:
- Папка, шмотри! Я летаю! Это мне дядя Валера, дядя Юра и Мавр подарили! Папка-а-а-а!!! Я летаю над шадом, в раю-ю-ю!
"Неужели в нашей жизни что-то стало меняться? - подумал Осенев. - Ну не может не измениться! Должно измениться! Пусть у нас отняли рай, а, может, его и не было... Но ведь есть же, наверняка, кто-то есть в этом мире, кто может научить нас летать и подарить нам это невыразимое, сладкое и упоительное счастье - счастье свободы и полета..."
г. Керчь, июль - октябрь.



1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117