Его нос был цвета отваренной свеклы, и он постоянно сморкался в огромный клетчатый платок, им же вытирая набегавшие на глаза слезы.
Разговор получился не очень интересным, так как глава Министерства финансов, опровергнув слухи о своем уходе с высокой должности, все остальное время сыпал уже известными цифрами и фактами, подтверждающими, по его мнению, блестящую работу подведомственного ему учреждения. Реброву еще надо было успеть соорудить об этой встрече заметку до подписания номера, поэтому он не очень вежливо перебил хозяина дома и уехал в редакцию.
Материал едва успели поставить на первую полосу, и видел его до выхода газеты только дежурный редактор. А когда увидели все, у Реброва опять начались неприятности.
7
Первой, еще с утра, позвонила Маша Момот. Даже не поздоровавшись, она трагическим голосом сказала:
- Я прочитала твою заметку!
- Что-то я не ощущаю в связи с этим энтузиазма, - сказал Ребров.
- Ты сам на себя не похож. Зачем тебе это было надо?!
- Что - это?! - раздражаясь уже на ее тон, с ледяной вежливостью поинтересовался Виктор.
- Быть адвокатом министра. Ты - единственный человек, который взял его под защиту и вывалил в своей статье все, что он тебе наговорил.
- Я сделал обычную журналистскую работу. Более того, я сделал ее хорошо: мне удалось получить доступ к больному телу министра и добросовестно изложить его точку зрения. А он считает, что слухи о его отставке - чистый бред!
- Ты как будто не знаешь, что чиновники могут лгать! - хмыкнула Маша. - А если его завтра все же уберут? Как ты и твоя газета тогда будете выглядеть со своими версиями?! Абсолютно все средства массовой информации говорят об отставке министра, как о деле решенном, и только тебе показались убедительными его бредни.
- Чего ты добиваешься?! - вышел из себя Ребров.
- Ты для меня - совсем не посторонний человек, и я хотела тебе напомнить, что в журналистских кругах могут в два счета прилепить какое-нибудь дурацкое клеймо на твою репутацию. Не удивляйся потом, если в приличном обществе вокруг тебя вдруг образуется пустота.
- Ты хочешь меня предупредить, что тебе будет неловко появляться со мной в так называемом приличном обществе?
- Дурак! - сказала Маша и повесила трубку.
А после утренней планерки Реброва вызвал к себе Семипалатинский. Со времени скандала, связанного с компанией "Русская нефть", Виктор еще ни разу не был в кабинете главного редактора и понял, что лучше бы этот визит состоялся как можно позже. Семипалатинский был не в духе и не считал нужным скрывать свое раздражение.
- Вам что поручили сделать?! - резко сказал он. - Собрать как можно больше информации о возможной отставке министра. Мнения политиков, специалистов. А вы фактически бросились его защищать.
- Я подумал, что лучше всего будет добраться до самого министра. А на сбор остальной информации у меня просто не хватило времени... - стал оправдываться Ребров.
- Не знаю, где вы работали прежде, но все равно вам стоило бы знать, что даже в коммунистические времена, когда "Народная трибуна" была партийным органом, наши лучшие журналисты старались критически относиться к власти. А вы сделали нашу газету рупором правительства. К сожалению, вам не понятно, что существуют демократические ценности, которые невозможно купить ни за какие деньги. И в этом вы очень похожи на своего бывшего начальника, Хрусталева. Вы оба - что-то чуждое, инородное для нашего коллектива.
Отступать было уже некуда. Виктор понял, что в любом случае его карьере в газете "Народная трибуна" пришел конец, и ему захотелось на прощание хлопнуть дверью.
- Сейчас вам не нравится, что я сделал "газету рупором правительства". А ровно два дня назад вы были недовольны тем, что я критиковал действия московских чиновников, - сказал он. - Получается, что, с одной стороны, вы не желаете, чтобы вас заподозрили в сотрудничестве с властью, а с другой хотите получить от нее максимум возможного. Но ведь это неприлично. Складывается впечатление, что незапятнанный имидж демократа вам нужен для того, чтобы подороже себя продать.
Щеки, шею, уши Семипалатинского залила краска. Не поднимая головы и не отрывая глаз от лежавших на его столе бумаг, он тихо сказал:
- Вон!
Собирал вещи Ребров под укоризненным взглядом Игоря. Их оказалось не так много: блокнот с номерами телефонов, англо-русский словарь, несколько папок с документами по тем материалам, которые он писал.
- И чего ты добился? - спросил Игорь.
- Пожалуйста, не надо читать мне нотации! Сегодня почему-то все только этим и занимаются.
- Хорошо. Однако если ты человек объективный, то должен согласиться, что Семипалатинский - прав! Ты уже не первый раз подставляешь и его, и всю редакцию.
- Подставляю?! - замер Виктор со стопкой бумаг в руках.
- Согласись, что наш главный - заметная фигура не только в журналистике, но и вообще в политических кругах страны. И для его авторитета особенно болезненным является каждый промах газеты.
- Знаешь, ты скоро уже не будешь исполняющим обязанности редактора, сказал Ребров.
- Почему? - недоуменно нахмурился Игорь.
- Потому, что ты станешь редактором отдела! - Хлопнув дверью, Виктор вышел из комнаты.
Самой неожиданной оказалась реакция на публикацию интервью с министром финансов у Алексея Большакова, который все больше и больше погружался в свою предвыборную кампанию. Узнав об уходе Реброва из газеты и о причинах этого, предводитель юных буржуев почесал уже начинавшую обозначаться у него лысину и поинтересовался, нельзя ли как-то использовать знакомство Виктора с министром.
- Как ты это себе представляешь?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139