Но больше всего хлопот доставляла третья группа добровольных помощников следствия. Эти энтузиасты считали своим долгом лично прийти в штаб, и выпроводить их было практически невозможно. Реброву иногда казалось, что некоторые "свидетели" кошмарного расстрела двух "мерседесов" по несколько дней, как призраки, слоняются по бесконечным темным коридорам приютившего союз института - уже примелькавшиеся лица он встречал на лестничной клетке, в приемной Большакова, в туалете. Понятно, что эти люди отнимали больше всего драгоценного времени, которого и так было немного.
Разделавшись с делами в редакции "Народной трибуны", Виктор каждый вечер мчался в штаб, чтобы переработать в единый отчет все, что было собрано его командой следователей за день. Он отсеивал откровенный бред, политические декларации, доносы на соседей и коллег, а все остальное служило основой для ежедневных интервью Большакова средствам массовой информации. А так как работники милиции и прокуратуры не могли сказать журналистам ничего путного, то оперативные сводки штаба, сдобренные красноречием вожака молодых российских капиталистов, расходились как горячие пирожки. И такая активность какой-то общественной организации не могла, конечно, не раздражать официальные органы.
5
Как-то в конце первой недели расследования, осуществлявшегося с помощью обыкновенного телефона и шариковой ручки, Ребров сидел в штабе и просматривал поступившие за день сообщения, когда к нему кто-то деликатно постучал и открыл дверь. Полагая, что это очередной добровольный информатор, допоздна проблуждавший в их коридорах, Виктор недовольно поднял голову, уже собираясь выпроводить нежданного гостя, и вдруг увидел знакомое лицо старшего следователя по особо важным делам Генеральной прокуратуры Рукавишникова.
Последний раз они встречались в следственном изоляторе, где Ребров в течение двух суток проходил курс психологической реабилитации после перестрелки в доме с вертолетной площадкой на крыше. И за прошедшие несколько месяцев ничего в облике следователя не изменилось: он не стал выше и не уменьшился его громадный кадык.
Оба некоторое время удивленно рассматривали друг друга.
- Вы что, уже не работаете в прокуратуре? - наконец нарушил молчание Ребров.
- Почему вы так решили?
- А разве ваши коллеги стучат при входе?
- В самом деле, - сокрушенно затряс головой Рукавишников. - Чувствую, я совершил что-то такое, за что хочется извиниться. Ну а вы-то здесь как оказались? - перехватил он инициативу. - Мне сказали, что в этой комнате я найду руководителя так называемого штаба общественного расследования. И вот встречаю вас! Никогда не думал, что наше знакомство оставит в вашей душе такой глубокий след и вы, как говорится, будете лепить жизнь с меня.
- Мне нет нужды вам подражать. Вы когда-нибудь слышали о такой вещи, как журналистское расследование? - начал позорно юлить и выгораживать себя Ребров.
- Как же, как же! - юродствовал Рукавишников. - Я слышал, что вообще для журналиста менять профессию - это обычное дело. Сегодня он может быть сталеваром, а завтра влезает в шкуру... скажем, того же следователя... А в женщину вам не приходилось переодеваться? - полюбопытствовал он.
- К сожалению, нет. А чем это мы обязаны визиту такого дорогого гостя? - постарался не отстать в любезности Виктор.
- Меня включили в состав группы, расследующей убийство директора алюминиевого комбината. И коллеги послали меня посмотреть: кто это собирается утереть нам нос? Теперь вижу, что конкуренты у нас серьезные.
- Как же я забыл! - всплеснул руками Ребров. - Вы же - старший следователь по особо важным делам. Ваших коллег еще называют "важняками". То есть это те люди, которым поручают самое-самое. Значит, порасследовали немного дело, связанное с "Русской нефтью", а теперь взялись за это...
Было видно, что Рукавишникову начинает надоедать состязание в остроумии и, будь он не в гостях, а у себя в прокуратуре, он давно бы осадил Реброва.
- Давайте перейдем к делу, - сказал он. - Значит, это вы всем здесь заправляете или над вами еще кто-то есть?
- Посидите у меня, я сейчас, - буркнул Виктор и пошел к Большакову.
Самозваный вождь и защитник отечественных предпринимателей, узнав о приходе следователя Генпрокуратуры, поморщился, но отступать было некуда, и он согласился поговорить с Рукавишниковым.
Встреча прошла очень церемонно и весьма позабавила Реброва. И Большаков, и Рукавишников не знали, чего им ждать друг от друга, присматривались, сопровождая знакомство потоком не очень убедительных заверений в симпатиях. В общем, все было похоже на прием послов с вручением верительных грамот.
Объясняя причины общественного расследования, Большаков опустил слова о продажности милиции и прокуратуры, на которых делал акцент во время первой пресс-конференции. Наоборот, он решительно заявил, что возглавляемый им Союз молодых российских предпринимателей имеет единственную цель помочь героическим работникам следственных органов.
А еще он долго и живописно рассказывал, как сотни людей выразили готовность оказать им содействие и якобы именно это массовое проявление гражданской ответственности лучше всего свидетельствует, что, несмотря на трудности переходного периода, Россия еще не умерла. В конце концов Большаков сам так обалдел от всей этой галиматьи, что признался, будто бы в детстве тоже хотел стать следователем.
В свою очередь Рукавишников не менее горячо заверил Большакова, что прокуратура с благодарностью примет любую помощь в расследовании нашумевшего убийства, внимательно рассмотрит всякую дополнительную информацию.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139