- Этот парень и в самом деле оказался на работе, но у него сейчас запарка. Я договорился, что мы подъедем к нему часам к трем. Тебя это устроит?
- Спасибо.
- Мерзавец ты, - констатировал Стрельник. - Жди, я за тобой заеду.
Положив трубку, Ребров вытащил из шкафа все, что у него накопилось на Шелеста за прошедший год, и принялся еще раз просматривать свои бумаги, чтобы отсеять второстепенное. Вряд ли что-нибудь из его архива могло пригодиться, скажем, в суде, но любопытных фактов из жизни президента банка "Московский кредит" имелось предостаточно. Вопрос заключался лишь в том, убедит ли все это правительственного чиновника, чтобы он решился побеспокоить премьера. В первую очередь Виктор, конечно, надеялся на магнитофонную запись разговора Большакова и Шелеста.
От ревизии своего архива Реброва отвлек звонок в дверь. Размышляя над тем, кто бы это мог быть, и склоняясь к мысли, что на пороге он, скорее всего, увидит Игоря с полудюжиной бутылок пива в руках, Виктор вышел в прихожую и оттянул щеколду замка.
Больше он ничего не успел сделать, так как в следующее мгновение дверь с силой распахнулась и в квартиру ввалились трое крепких, молодых мужчин. Они явно не питали к хозяину дружеских чувств. Более того, в ответ на весьма неэффективную попытку преградить им путь один из незваных гостей ударил Реброва кулаком в живот, а когда Виктор согнулся от боли пополам, поддел его снизу очень профессиональным боксерским крюком.
2
Цепляясь за стены и опрокидывая все, что встречалось ему на пути, Ребров пролетел прихожую. На какое-то мгновение ему удалось задержаться в дверном проеме, но, получив еще один удар в лицо, он продолжил свое стремительное движение уже через гостиную, пока не упал животом на стол, где лежала папка с отобранными им документами, а сверху - магнитофонная кассета с записью разговора Большакова и Шелеста.
Весь этот полет в два этапа занял всего несколько секунд. Но даже за такой короткий срок он понял, кто эти ребята и зачем они к нему пришли.
Пытаясь не потерять сознание, Виктор прикрыл магнитофонную кассету ладонью и, с трудом выпрямившись, незаметным движением перебросил ее в выточенный из какого-то цветного камня письменный прибор, стоящий на краю стола. Здесь же находился всякий хлам, оставшийся еще от старика: шкатулка с канцелярскими мелочами, сломанный будильник, старинная, внушительных размеров точилка карандашей. Больше ничего ему предпринять не удалось, так как кто-то схватил его за плечи и повернул на сто восемьдесят градусов.
Это был тот самый парень, который помог Реброву испытать волнующее ощущение свободного полета. Он выглядел бы настоящим громилой, если бы не нежная, будто еще не знавшая бритвы, кожа на лице и круглые, свекольного цвета пятна на щеках. Детский румянец проступал у налетчика так сильно, словно его всего полминуты назад уличили в том, что он стянул из кладовки и съел банку варенья.
- Мальчик, остынь, - сказал появившийся в дверях другой громила, с типичной для "качков" короткой стрижкой.
Вежливое слово "мальчик", очевидно, было кличкой драчливого акселерата. И хотя старшие сделали ему вполне справедливое замечание, он все еще не собирался унимать свой пыл. Мальчик толкнул Реброва на диван, подошел вплотную и, тыча толстым, размером с приличный огурец, пальцем Виктору в лоб, угрожающе прошипел:
- Встанешь - сломаю нос! Будешь орать - заклею рот пластырем! Усвоил?!
Третий из ворвавшихся в квартиру Реброва бандитов, вероятно, был старшим в этой лихой команде. Ростом он не вышел, но в плечах казался гораздо шире других. Своей толстой шеей, приплюснутым носом и маленькими злыми глазами он напоминал Майка Тайсона, только цвет его кожи был не черный, а белый. В комнату он вошел последним, не спеша поднял опрокинутый стул и, усевшись на него, стал чистить под ногтями деревянной зубочисткой.
Эти ребята не суетились, не тратили много слов, и каждый в этой команде четко знал свою роль. Чувствовалось, все происходящее для них привычно и даже обыденно.
Вначале Виктор хорошо видел всех троих, но очень скоро сектор обзора сузился ровно наполовину. Великолепный крюк Мальчика правой рукой пришелся ему в левый глаз, который быстро заплыл. Пульсирующая боль в пурпурно-лиловом синяке отдавалась где-то в затылке и не позволяла сосредоточиться.
- Надеюсь, ты понял, что мы не собираемся с тобой шутить, - внятно, с четкой артикуляцией, как объясняют первокласснику правила правописания, сказал сменивший цвет кожи Майк Тайсон. - А теперь давай нам то, что ты собирался отвезти людям премьера.
Возникла непродолжительная пауза. Ребров сидел на диване и пытался остановить ладонью бежавшую из рассеченной губы и носа кровь. Было слышно, как в соседней квартире кто-то упражняется на рояле, а этажом ниже - на флейте. В музыкальном доме никогда не было абсолютной тишины.
Не меняя выражения своих выцветших глаз, двойник Майка Тайсона произнес всего одно слово:
- Мальчик!
Распоясавшийся акселерат шагнул к дивану. В его движениях сквозило такое упоение собственной силой, что волной накатившее отвращение к нему пересилило у Реброва животный страх. Он что есть силы саданул Мальчика ногой в пах. Следующим движением Виктор схватил со стоявшей рядом с диваном тумбочки бронзовую статуэтку нимфы, стыдливо прикрывавшей гибкими руками божественную наготу, и уже собирался треснуть ею по голове своего мучителя, как его руку успел перехватить коротко стриженный "качок".
Реброва повалили на пол и стали бить ногами. Он прикрывал руками лицо и голову, ощущая, что вот-вот потеряет сознание.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139