На этих людей молились! Понимаешь?! А ты спрашиваешь, сколько мне нужно? Я еще немного застал время, когда лучшие журналисты словно бы возвращали людям зрение... А что теперь? - Игорь отхлебнул приличную порцию коньяку. - Теперь у нас демократия, рынок и писать стало не о чем. Какие у нас сейчас самые заметные публикации? О ворах, взяточниках. Или кого-то с проститутками засняли в бане... И чем выше должность у вора, тем больше шума от газетного материала. Ну ты раз напишешь о воре, два, пять, десять, а потом от скуки захочешь застрелиться... Теперь не нужен интеллектуальный, нравственный подвиг от журналиста, теперь нужна простая информация, которую человек может использовать, чтобы купить себе новый дом или чайник или заработать деньги...
- То есть тебя расстраивает, что ты не сможешь стать совестью и разумом нации?
- Меня расстраивает, что жизнь стала примитивной! Купи - продай! А журналисты и газеты, в целом, - продажны! Кумиры в стране теперь - кто за несколько лет реформ успел больше наворовать!
- Но ведь именно те люди, которыми ты восхищаешься, делали в свое время все, чтобы приблизить наше настоящее, - усмехнулся Виктор. - А сейчас тебя раздражает, что не твои борцы за свободу, а банкиры, владельцы заводов стали хозяевами в России...
Игорь пьяно поморщился, закрыв один глаз. Очевидно, у него все двоилось.
- Ты так и не понял, о чем я тебе говорил. И вообще, ты человек с довольно примитивной организацией. Тебя никогда не мучают сомнения. Ты просто делаешь то, что тебе надо. Причем прешь, как танк. Я же помню, как ты разбирался с этой историей... с нефтяной компанией. По тебе бьют, а ты прешь! И, самое интересное, что при этом на тебя обращают внимание такие женщины, как Анна... Слушай, - вдруг засмеялся он, - давай махнемся. Я тебе отдам свою тонкую организацию, а ты мне Анну...
Их разговор давно шел на повышенных тонах, и в конце концов к ним подошла Лера и увела Игоря спать. Уходя, Стрельник громогласно заявил, что раз перевалило за полночь, то его день рождения уже наступил, поэтому через десять минут он начнет прием подарков у себя в спальне.
Вскоре стали расходиться и остальные гости. Анна и Виктор тоже поднялись в свою комнату.
- Может быть, нам лучше уехать? - спросила Анна.
- Не думаю, - сказал Виктор. - Если мы смоемся, то завтра у него будет болеть не только голова, но и совесть. В том, что он мне наговорил, нет ничего личного. Так - маета творческой личности. В принципе он хороший парень, и друзей ближе его у меня в этом городе нет.
В эту ночь Ребров заснул очень поздно. Весь вечер лупивший за окном снежный заряд истощился, небо расчистилось, и от света полной луны стало видно как днем. Стояла такая тишина, что были слышны щелчки секундной стрелки в электронном будильнике на тумбочке.
Виктор лежал на спине и чувствовал тепло спавшей рядом с ним Анны. Состояние абсолютного покоя, счастья было таким полным, что он не раздумывая согласился бы продлить эту ночь до бесконечности. С этой мыслью Ребров и уснул.
3
На следующее утро все поднялись поздно. В столовой пожилая пара с Украины кормила желающих завтраком. Анна выпила только кофе, а Виктор съел два бутерброда - с сыром и колбасой.
- У Игоря нет лыж? - поинтересовалась Анна. - Я бы сейчас с удовольствием покаталась по лесу.
- Как это - нет?! - воскликнул Стрельник, усердно замаливавший вчерашние грехи. - У меня лыж - на целый взвод!
В огромной кладовке на первом этаже и в самом деле нашлось несколько пар лыж и ботинок, и хотя все это снаряжение было несколько устаревшим, но вполне добротным.
Надев лыжи, Анна и Виктор обогнули дом и пошли по узкой, сильно петлявшей лесной дороге. С обеих сторон стояли высоченные ели, их громадные лапы сгибались под тяжестью лежавшего на них снега, а самые нижние ветки были прижаты к земле и уходили под сплошной белый покров.
Вскоре лес закончился и начался длинный, пологий и совершенно открытый спуск. Лыжи сами катили вниз. Но потом пошел такой же пологий подъем. Идти по глубокому снегу стало тяжело, и они остановились на середине склона передохнуть.
- Смотри, - сказал Виктор, показывая на проложенную ими лыжню, - этот след связывает нас с прошлым, а впереди - целина, жизнь с чистого листа.
- Ты уверен, что красивые аллегории можно осуществить на практике? улыбнулась Анна.
- Тебя интересует: возможна ли жизнь с чистого листа? - уточнил он. Она у нас будет или именно такой, или ее вообще не будет.
- Наказал же меня Бог связаться с журналистом, - вздохнула она. - Ты можешь выражать свои мысли как-нибудь понятнее, для смертных?
- Проще некуда, - как-то спонтанно, к слову, решил Ребров сказать то, о чем он постоянно думал в последние недели. - Или мы решительно избавимся от прошлого, или оно не даст нам жить. Если ты не уйдешь с нынешней своей работы, то твой банк и Шелест постоянно будут стоять между нами. Тогда это будет не жизнь, а сплошной кошмар - подозрения, разбирательства... Поэтому я и сказал, что перспектива в наших отношениях появится только в том случае, если мы решительно избавимся от прошлого и все начнем как бы с чистого листа.
- Только не ставь мне условий, - жестким голосом, тщательно выделяя каждое слово, сказала Анна. - Я этого не позволяла делать Шелесту, а тем более не позволю тебе.
- А почему: мне - тем более?
- Прости, я оговорилась, - слегка смутилась она.
- Это - не оговорка. Ты неосторожно, в запале, высказала то, о чем думаешь.
- И о чем же я думаю? - прищурилась Анна.
- Ну... в общем, в твоих глазах я проигрываю Шелесту... У меня нет своего банка, дома за рубежом и круглой суммы на счете где-нибудь в Швейцарии...
- Если для меня это так важно, то почему я теперь провожу с тобой больше времени, чем со всеми остальными людьми, вместе взятыми?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139