- А где ты меня оперировал?
- На четвертом этаже.
- А это какой?
- Второй.
- Разве операционная не в каждом отделении?
- Нет, тогда было бы трудно обеспечить стерильность. Для всей хирургии существует операционный блок, за каждым отделением закреплена своя операционная, но если что-то срочное, то используют ту, которая в данный момент свободна. В нашем блоке чистые операционные. А в другом крыле здания гнойная хирургия, травма.
- И там инфекция просто кишит?
- Отчего же? Все стерилизуют, как положено, облучают бактерицидными лампами.
- Меня, наверное, там нужно было оперировать? В вашу чистую операционную я принесла кучу микробов?
- Да уж, входить в операционную в верхней одежде не принято.
- Хороший ты мужик, Олег... Ты ведь меня совсем не знал, когда вошел. Вчерашнее я помню очень смутно, но все же помню, как ты без лишних разговоров пошел мыться к операции. Ты рассказал мне красивую сказку, и я тебе за это благодарна. Но дело, конечно, не в том, что ты увидел красивую женщину. Ты бы и Толика не выгнал из операционной, если бы он был ранен, хоть он красотой не блещет.
Олег промолчал. Двери лифта разъехались. Он выкатил кресло на первый этаж, свернул в другой коридор, и они оказались в приемном отделении. Там никого не было, даже окошко справочной было закрыто - все ушли встречать Новый год. В углу стояла большая елка, и Олег подвез кресло к ней.
- Хорошо, что мы сюда прикатили, елке одной скучно, - тихо сказала Алла, трогая пахучие ветки. - Я с детства люблю новогоднюю елку, и сейчас всегда ставлю, даже если встречаю Новый год не дома. Правда, в этом году из-за всяких проблем закрутилась и забыла, что скоро Новый год. Не было никакого ощущения праздника, хотя это мой самый любимый праздник. От него всегда ждешь чего-то нового, каких-то перемен. А я все эти дни не ждала никаких перемен к лучшему. Хоть я человек компанейский, но вчера вдруг остро ощутила одиночество. Все ж как переменчива судьба... Еще и двух дней не прошло, а в моей жизни уже произошли радикальные перемены, и одиночества я больше не чувствую. Ни боли, ни тоски, не гнева. Только положительные эмоции. Я спокойна и счастлива.
Она посмотрела на Олега. Тот улыбнулся, встретив её взгляд, и постучал по циферблату часов:
- Осталось меньше минуты. Я открываю шампанское.
- Открывай!
Теплое шампанское пенное струей брызнуло под потолок, брызги попали на них обоих. Алла, смеясь, утирала лицо ладонью. Олег поднял вверх указательный палец, внимательно следя за секундной стрелкой, и наконец сказал:
- С Новым годом!
- С Новым годом! - откликнулась Алла, и бокалы со звоном сошлись.
Наклонившись, он поцеловал её и ещё раз поднял в бокал, улыбаясь. Она медленно пила шампанское, глядя на него снизу вверх.
Как только бокалы опустели, Олег наполнил снова.
- По примете - с кем встретишь Новый год, с тем его и проведешь... сказала Алла. - Я рада, что мы вместе встречаем его, и надеюсь, что проведу следующий год вместе с тобой.
- Давай выпьем за то, чтобы провести вместе и следующий год, и последующие тоже.
Олег привез её в палату и уложил в постель.
- Поспи немного, устала, наверное, сидеть в кресле.
- Не хочу спать. Посиди со мной.
Хоть она и артачилась, но он видел, как Алла утомлена. Глаза запали, движения вялые, говорит тихим голосом.
- Немножко посижу, а потом уйду в ординаторскую, чтобы ты отдохнула.
- Тебе тоже нужно отдохнуть. Ты ведь вторые сутки на ногах. Вчера ночью ты ведь не спал?
- Нет.
- Как же ты так можешь?
- Уже привык.
- Сколько у тебя дежурств в месяц?
- Десять.
- Десять? - переспросила она. - Ужас какой!
- Можно меньше, но я сам взял десять дежурств.
- Почему?
- Надо же кому-то дежурить. А если мне понадобится, то друзья отдежурят за меня.
- Когда я выйду из больницы, поедем куда-нибудь отдохнуть?
- Поедем.
- Хочешь на Ларкину виллу? Там очень хорошо. Или в другое место. Мне вообще-то все равно.
Сейчас у неё уже не было никаких опасений, что, приехав на итальянскую виллу, она вспомнит, как была там с Виктором. Ведь то было в другой жизни.
- Куда ты захочешь, туда и поедем.
- Ладно, решим. Олег, а давай жить вместе?
- Давай.
- Еще совсем недавно мне бы и в голову это не пришло. Я ведь по своей сути одиночка. Слишком независима, слишком строптива. Характер у меня ужасный.
- Да ну! Не наговаривай на себя.
- Но это правда. Я ужасно вспыльчивая. Чуть что не по мне - начинаю орать. Бывает, что кидаюсь разными предметами.
- Вряд ли ты станешь орать на меня и кидаться предметами. Я не дам тебе повода.
- Мне не хочется так тебя насиловать.
- А это вовсе не насилие. Тебе не придется аффектироваться, а мне, соответственно не придется терпеть твои аффекты. У тебя были очень тревожные глаза. Не из-за твоего здоровья. Внутренне тревожные и беспокойные. Ты была недовольна своей жизнью, но сама этого не осознавала. В тебе много энергии, но ты не знала, куда её направить, и хваталась за все, что казалось тебе нужным и важным, и наверняка частенько растрачивала свои силы попусту. А я хочу, чтобы твои глаза стали спокойными, и чтобы ты сама, наконец, успокоилась. И все сделаю для того, чтобы так и было. Мне самому это в радость, потому что я люблю тебя. И если со мной тебе будет спокойно, я буду считать себя счастливым.
- Мне уже с тобой спокойно. И я целиком с тобой согласна. Нечто похожее я слышала от своего психиатра. Наверное, это мое состояние видно только врачам. Мои друзья воспринимают меня другой. Они называют меня верной боевой подругой и считают очень лихой и отчаянной. В общем-то, в этом есть своя сермяжная правда, но дело не только во мне. Кругом столько мрази, а я не могу пройти мимо, когда кого-то обижают, тем более, если этот человек не может сам за себя постоять.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109