Томас Дью
Не бей копытом


Дью Томас
Не бей копытом

ТОМАС Б. ДЬЮ
НЕ БЕЙ КОПЫТОМ
Глава 1.
Долина Сан Фернандо. Лето. Воскресенье.
Я проснулся с трудом. Состояние ужасное. В голове, как говорят норвежцы, орудовала орава плотников. Язык во рту походил на потрепанную боксерскую перчатку. Особенно вкусом. Глаза слезились.
Я повернул голову и тут же один из плотников начал сверлить в моих мозгах дыру. Пока он не закончил, я был неподвижен, а затем осторожно, одними глазами, осмотрелся. Взору предстала восхитительная женская фигура, вся в белом.
Ангел...
Я закрыл воспаленные глаза, а кoгда опять их открыл, она все ещё была здесь, но выглядела слишком раздраженной для ангела. Я попробовал разместить боксерскую перчатку во рту так, чтобы слова могли выходить наружу, и спросил, что за суета вокруг меня. Конечно, это не совсем точно. На самом деле я сказал:
- Что это меня так приложило?
- О, не очень многое, - ответила она. - Тридцать - сорок бокалов мартини и блондинка, забывшая застегнуть молнию на своей блузке.
Нет, это был не ангел. Это была моя жена. Я должен, кстати, сказать, что слово "блондинка" она произносила так, как иные говорят "грязная воровка" или "мерзкая нахалка". - А-а, - протянул я. - Это ты...
Показав на свою голову, я произнес так повелительно, как только был способен.
- Льда... Чего-нибудь холодного.
Она вышла. Я заметил, что белое одеяние представляло собой халатик, накинутый на трусики и на полоски чего-то воздушного поверх её роскошной груди. День был очень жаркий. Я лично был раздет донага.
Она вернулась с резиновой грелкой и встала рядом с кроватью в всей своей прелести, хлюпая грелкой, чтобы показать мне, что в ней лед.
- Ты ангел, - пробормотал я.
Она бросила грелку на мой живот и прижала её так, что лед захрустел. Единственной причиной, удержавшей меня от вскрика, была мысль, что от крика моей голове станет ещё хуже.
- Тебе лучше? - поинтересовалась жена.
Слабым голосом я произнес несколько бранных слов.
- Именно таким образом вы привыкли лечить пациентов в своей вшивой больнице?
- В отделении для алкоголиков я не работаю.
Я выпалил, уже не так тихо, несколько просто ужасных выражений. Некоторые из них до неё дошли. Я всегда говорил: если вы не можете убедить женщину, запугайте её.
- Питер ...
- Ох, черт возьми. Скажи, что со мной было. Я ничего не помню.
- Правда? - спросила она с обнадеживающим оживлением в голосе. - Ты не помнишь?
- Вперед, ангел, - сказал я. - Только делай это спокойно.
Она резко села на край кровати и грелка со льдом запрыгала на моем обнаженном брюхе.
- Хорошо, я расскажу, - сказала жена. - Шла вечеринка, на которую ты взял меня с собой. Прекрасная вечеринка с прекрасным буфетом и множеством народа из высшего общества, включая нескольких врачей, которых, как оказалось, я знаю лично. И был бар с высокими табуретами в комнате для завтраков. Бывают такие комнаты в роскошных домах с французскими окнами от потолка до пола и с видом во внутренний дворик с бассейном. Конечно, самым первым местом, куда ты устремился, волоча меня за руку, словно я была двенадцатилетняя дочь и мы опаздывали в школу, был, как я и думала, бар.
Она остановилась, чтобы дать мне шанс начать спорить, но я этого благоразумно делать не стал.
- Ну, в общем, - сказала она, - я скажу короче...
- Пожалуйста, - вставил я, - не избегай деталей, даже самых неприятных.
- Короче, - повторила она терпеливо, - наша хозяйка, которая пошла на немалые хлопоты и расходы, чтобы организовать эту восхитительную вечеринку, вынуждена была проделать путь до бара, чтобы продемонстрировать обычный долг вежливости и приветствовать нас. Когда я тебя представляла, ты уже в каждой руке держал по бокалу мартини и пытался заглянуть в декольте Анн Форстер, моей бывшей коллеги, а теперь жены доктора Френча.
- Там была Анни? - спросил я. - Старина Анни?
Жена одарила меня бессловесным терпеливым укором.
- Однако, - заметил я, - если у меня в каждой руке было по бокалу мартини, это вовсе не значит, что они оба предназначались для меня.
- Но ты же прекрасно знаешь, что вечером в такое время я никогда не пью мартини, если есть что-нибудь другое.
- Ладно, - согласился я.
- Потом мы начали обычный обход, чтобы поздороваться с другими гостями. Я должна подчеркнуть, что в это время все были исключительно трезвыми.
Один из плотников снова занялся дырой и я застонал.
- Я тебя беспокою? - спросила Дженни.
- Да нет, опять эти норвежские ублюдки.
Это заставило её замолчать на некоторое время, но не надолго.
- И мы как раз представлялись доктору и миссис Планк (это тот Джордж Планк, который ортопед), когда я оглянулась, но ты исчез. Меня это, разумеется, смутило.
- Бьюсь об заклад, что у тебя нашлось убедительное объяснение моего исчезновения. Оно ведь всегда на кончике твоего маленького розового язычка.
- Мне кажется, я произнесла нечто вроде: "Странно, но всего минуту назад, я клянусь, он был именно здесь". Однако тебя не было ни здесь, ни там, и мне понадобилось полчаса, чтобы отыскать тебя. Догадываешься, где?
- В баре с двумя мартини, - ответил я.
- С той блондинкой, - добавила Дженни.
Мне захотелось узнать, какой смысл она вкладывает в слово "блондинка", почему в её устах оно начинает звучать так непристойно.
- Ну, хорошо, и что же мы делали помимо того, что пили джин?
- Но ведь ты же помнишь, что она пила мартини.
- Разумеется, нет. Однако у меня в руках действительно были эти великолепные напитки.
- Вы разговаривали, - сказала Дженни.
- Боже, на виду у всей публики?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46