Шифоновые брюки были прозрачными, облегающими, роскошными.
- Джордж, сидеть в Паунд-Ридже такая тоска. Осточертело. Лучше уж смерть...
пытки... все что угодно.
Уильямс придвинул кресло к кровати и стал с улыбкой разглядывать свою гостью.
Все его попытки рассердиться на нее оказывались тщетными. А когда она вела себя игриво, как сейчас, урезонивать ее было невозможно. Все же он попытался.
- Что с приставленными к тебе охранниками из ФБР?
- Они блестяще несут службу, Джордж. До сих пор думают, что я в Коннектикуте.
Кроме того, я не могла их терпеть. От них пахнет бриолином, черт побери.
- В таком случае, - сказал Уильямс, - найми частную охрану, которая будет тебе чуть больше по вкусу. Ты можешь себе это позволить.
Стефани улыбнулась и села.
- Я сейчас немного обеднела, Джордж. Не могу пользоваться состоянием покойного мужа, пока его родственнички цепляются ко мне. Пришлось влезать в долги, сам знаешь, как это приятно.
Она, не мигая, глядела на Джорджа, ее зеленые глаза блестели.
- Должна сказать, что год от года ты становишься все интереснее. Почему ты не старишься?
- Наверно, потому, что не приходится ежедневно заботиться о тебе.
Стефани обреченно вздохнула.
- Хоть верь, хоть нет, Джордж, я приехала не соблазнять тебя. Но поговорить с тобой мне нужно. Теперь уже у тебя должен быть ключ.
- У меня есть одна нить, но пока я ничего не добился, - ушел он от ответа. Он не знал, сколько можно открывать ей. Наконец, сказал: - Кое-что у нас имеется. И Медуик, и Карсон были не в ладах с ЦРУ.
- Ну и что? - спросила Стефани.
- Ну, а ты имела дело с ним?
Стефани улыбнулась.
- Право же, Джордж, я не могу рассказывать тебе всего. Мне придется отвечать за разглашение тайны. - Уильямс промолчал, и она рассмеялась: Тебе-то следует знать, что я не питаю слабости к военным. А подбирать записки из голубиного помета под статуями - слишком грязно.
- И все же ЦРУ может быть причастно к этому, - сказал Уильямс.
Стефани поглядела на него.
- Джордж, тебе не приходило в голову самое простое объяснение?
- Какое?
- У многих еще не утих гнев из-за убийства Кеннеди. Таких людей миллионы. Они считают, что после его смерти страна катится под уклон.
- Поэтому один из них выбирает наугад шесть фамилий и в отместку убивает этих людей?
Стефани задумалась.
- Вот этого я не понимаю. Даже если это душевнобольной приверженец Кеннеди, с какой стати ему выбирать меня? Ведь я тоже привержена Кеннеди до сих пор. Из-за этого надо мной даже посмеиваются. Но я говорю: "Чего смеяться? Что было у нас после Кеннеди? Линдон Джонсон... Никсон с "Уотергейтом". При Кеннеди казалось, что ради этой страны стоит трудиться. После Джонсона и Никсона краснеешь, видя звездно-полосатый флаг".
- Может, ты знала автора письма в те дни. Ему тогда было, как мне кажется, лет восемнадцать.
- Мой ровесник, - сказала Стефани. - Вряд ли. Я почти не встречалась с восемнадцатилетними. Джордж, сколько было тебе, когда мы встретились?
- Двадцать три.
- Ты влюбился в меня в первый же вечер, правда?
Уильямс промолчал.
- Можешь не отвечать, - сказала она. - Я тоже влюбилась в тебя.
- И показала это странным образом, - заметил Уильямс.
11
В 1963 году Уильямс и двое его друзей-юристов снимали в Джорджтауне особняк колониальной постройки с белыми ставнями и газовым фонарем у парадной двери.
Джордж Вашингтон не ночевал в этом особняке, но друзья Уильямса с лихвой возместили это смазливыми выпускницами вассаровского и редклиффского колледжей, наехавшими в Вашингтон при Кеннеди.
Уильямс почти всегда укладывался в постель с какой-нибудь книгой по правовым вопросам, и оба друга считали его несовременным - до той ночи, когда он сошелся с самой необузданной девицей в городе. Однажды вечером распахнулась дверь, в комнату влетела восемнадцатилетняя красавица с распущенными черными волосами и сказала, что за ней гонятся. Из живших в особняке знал Стефани только Эв Коллинз, явно неспособный выйти и сразиться с одним из ее распаленных любовников. Уильямс вызвался заменить его.
Над джорджтаунскими кварталами времен войны за независимость высоко сияла желтая луна... но на улице было тихо... совсем тихо.
- Где он? - спросил Уильямс.
- За своей машиной, - ответила Стефани. - Никак не могу от него отделаться.
- Почему он преследует тебя? - спросил Уильямс, когда они шли по улице, но Стефани ответила лишь:
- Я ему нравлюсь.
Автомобиль этого человека стоял на противоположной стороне улицы; Уильямс подошел и обнаружил бледного приземистого мужчину тридцати с лишним лет, курившего сигарету. Сказал ему:
- Боюсь, что вы докучаете этой девушке.
Мужчина засмеялся коротким, лающим смехом.
- Вот что, Билли, сказала Стефани, - перестань таскаться за мной. Меня это пугает.
- Да, - сказал он с удивительным спокойствием. - И меня тоже.
- Ладно... перестань!
- Не могу, - ответил он.
И тут Стефани совершила удивительный поступок. Она крепко поцеловала его. Он обнял ее, и они прижались друг к другу. Видя это, Уильямс извинился и вернулся в дом.
Но через несколько минут раздался стук в дверь, и когда Уильямс открыл, там была Стефани.
- Ты спас меня, - сказала она.
Уильямс невольно заметил, что таких красивых глаз, как у нее, он еще не видел.
Она вошла и, словно у себя дома, свернулась клубком в кресле, обтянутом красным бархатом. Эв Коллинз, варивший на кухне кофе, спросил:
- Что там такое?
- Этот человек... он женат, я однажды легла с ним в постель, и он счел это...
связью! Наверно, ему кажется, что влюбился. Торчит по ночам у дома и глядит на мое окно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77