Пришедшие (или пришедший, тут пока ясности не было) были хорошо знакомы деду, потому, что он сам открыл им дверь. Милицейский чин особо упирал на то, что замки на двери не были ни взломаны, ни открыты отмычкой, они остались неповрежденными. В пользу этой версии говорило и то, что в квартире не было следов борьбы. Видимо, дед пригласил посетителей войти, спокойно повернулся к ним спиной и пошел в кабинет. Они вошли следом и здесь, посреди комнаты, кто-то из них неожиданно нанес ему удар по затылку тяжелым, тупым предметом. Он упал и потерял сознание, они же, посчитали его мертвым и перестали обращать на него внимание. К счастью, удар пришелся по касательной. Милиционер объяснил, что это могло произойти по разным причинам: из-за неопытности грабителя, из-за того, что он сильно нервничал, или из-за недостаточной физической силы, если , например, била женщина. В общем, удар оказался недостаточно сильным и , в результате, дед остался жив.
Вся эта картина была изложена деловитым тоном человека, повидавшего на своем веку много преступлений и давно уже переставшего ими ужасаться. В тот момент его больше интересовали наши предположения по поводу возможных посетителей, а также наше столь своевременное появление в дедовской квартире в такой ранний час. На этот вопрос Димка спокойно ответил, что накануне дед чувствовал себя неважно и я, беспокоясь, периодически ему звонила. Зная, что он страдает бессонницей и спит крайне мало, я позвонила ему в семь утра, но к телефону никто не подошел. Так как аппарат находится рядом с постелью в кабинете и не слышать звонка он не мог, мы решили, что ему стало плохо и приехали проведать, благо живем почти рядом.
Милиционер задал несколько уточняющих вопросов, сказал. что наше объяснение его удовлетворяет и перешел к следующей проблеме. Его интересовало, что, на мой взгляд, пропало из квартиры. Я не успела ничего ответить, дверь приоткрылась и на пороге появился один из врачей. Он только посмотрел в мою сторону, собираясь что-то сказать, как я сорвалась с места и кинулась к нему. В тот момент мне показалось, что он пришел сообщить о кончине деда. Увидев ужас на моем лице, врач поторопился успокоить:
-Не волнуйтесь! С ним более или менее все в порядке. Сейчас мы сделали все, что было в наших силах, но его нужно срочно госпитализировать.
Я бессильно кивнула, соглашаясь.
Глава 9
В больнице деда сразу поместили в реанимацию. Я попыталась проскользнуть следом, но дежурный врач решительно выставил меня из отделения:
-Вам здесь делать нечего.-твердо сказал он.-Ваш родственник сейчас без сознания и Вы ничем ему помочь не можете.
-Доктор...-попыталась слабо возразить я, но он решительно положил конец разговору, закрыв дверь перед моим носом.
Хотя к деду меня и не пустили, уходить домой я не собиралась. Примостившись в углу на банкетке под пыльной пальмой, я вознамерилась провести на ней весь день, но тут рядом возник Димка и насильно вывел меня наружу.
На улице беззаботно светило солнце, теплый ветерок ласково теребил листья деревьев, буйно полыхали цветы на клумбах и трудно было поверить, что там, за серыми стенами страдают, мучаются и умирают люди.
-Наташа, оттого, что ты здесь сидишь никакой пользы нет. Он без сознания и ничем помочь ему ты не можешь..-донесся до меня голос Димки.
Я согласно кивала, а сама думала, что это нужно мне, а не деду, пока нахожусь поблизости, чувствую себя спокойнее.
-Я отвезу тебя домой, тебе нужно отдохнуть. Когда он очнется, понадобятся силы, что бы ухаживать за ним.
Я снова согласно кивнула, говорить не хотелось. Он расценил мой кивок как согласие и радостно заторопился:
-Постой здесь, я машину найду.
Такси ловить не пришлось: напротив нас как раз остановилась желтая машина с шашечками, из нее тяжело выбралась полная женщина с нагруженными сумками и заспешила к главному входу.
Димка усадил меня в машину и назвал водителю адрес, но я представила себе, как буду неприкаянно слоняться по пустой квартире и мучаться неизвестностью, ужаснулась и попросила отвезти меня на Машкова. Там я, по крайней мере, смогу заняться наведением порядка, это позволит убить время и немного отвлечет от печальных мыслей.
При отдернутых шторах и ярком свете разгром выглядел еще более впечатляющее, чем утром. Я прошлась по всей квартире, заглянула в каждую комнату и ужаснулась.
В столовой дверцы шкафа распахнуты, дедовские костюмы, бабушкины платья, старые шляпки и сумочки, беспорядочно свалены на пол. Ящики комода выдвинуты, а их содержимое, весь этот десятилетиями копившийся хлам, разбросан по комнате.
В спальне Олега кровать разворошена, подушка вспорота и все вокруг покрыто пухом, который белыми хлопьями взмывал вверх при малейшем неосторожном движении.
В кабинете книги были безжалостно сброшены с полок, а документы, многие годы старательно собираемые дедом, выброшены из папок.
Нетронутой осталась только кухня, здесь все было на своих местах, за исключением ручной кофемолки. Она была давно сломана Олегом, но выглядела очень мило и, наверное, поэтому приглянулась ворам.
Осторожно лавируя между горами скарба я обошла квартиру и пришла к выводу, что все ценные вещи, как ни мало их было, исчезли. В кабинете грабители прихватили с собой дедовские ордена, которые он хранил в ящике стола и письменный прибор, подаренный сослуживцами, когда он выходил в отставку. В столовой они взяли бронзовые каминные часы, которые, за неимением камина, стояли на комоде, из самого комода пропало столовое серебро, а со стены, что меня крайне изумило, исчезла картина Антона.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89