- Копает кто-то под нас. Пока просто неприятности были, думал, это обыкновенные пакости конкурентов, а после убийства понял, что все очень серьезно. Меня и фирму решили под корень извести.
- Кто?
- Кто-то из своих...из тех, кто рядом находится.... люто ненавидит меня... и это самое страшное...
- Кто это может быть ? - настойчиво повторила я.
- Не знаю! Если б знал, - с тоской произнес Николай. - своими бы руками в клочья порвал.
В памяти всплыло покушение на самого Николая в день нашей первой встречи и я напомнила:
- В тебя ведь тоже стреляли! Ты узнал покушавшегося?
Он страдальчески поморщился:
- Видел мельком в кустах. Толком не разглядел, но... Знаешь, было в нем что-то очень знакомое!
- Ну, хоть какие-то догадки у тебя есть? - не выдержала я.
- Нет! Поэтому, никому не верю! - отрезал приятель и в комнате повисла тяжелое молчание.
Николай сидел, вытянув перед собой мускулистые руки и задумчиво рассматривая свои сжатые кулаки. Я неловко примостилась на краешке стула и меня, несмотря на жару, била крупная дрожь. Наконец он заговорил и его слова, словно камни в воду, мерно падали в вязкой тишине:
- Я ж эту фирму по кирпичику строил. Не ел, не спал, изворачивлся как уж, чтоб её создать. Я не за деньгами гнался, я мечту в жизнь воплощал. Хотел доказать, что я на что-то способен. Я не фирму создавал, я свою состоятельность доказывал. В конце концов построил её. У меня самая крупная и самая преуспевающая фирма в области. Это мое детище, мой ребенок, а теперь какая-то сволочь хочет все развалить! Ты не представляешь, как я обрадовался, когда увидел тебя. Как удачно получилось, что ты как раз в это время домой вернулась. Мне тебя сам Бог послала!
- Чем же я могу тебе помочь? Я женщина, по профессии учитель, в этих вопросах не разбираюсь.
- Можешь, ещё как можешь. - упрямо набычился друг.
- Да что нужно сделать? Объясни толком.
Николай вытащил из кармана запечатанный конверт и положил перед собой.
- Здесь моя последняя воля. Если со мной случится беда, сделай так, как там написано. Обещаешь?
- С ума сошел. Такое удумал. - ахнула я. - Что скажут твои родные? Они тебя не поймут, обидятся и будут правы. С какой стати ты доверяешь мне такое деликатное дело?
- Я в здравом уме, - заупрямился Николай - и просьбу свою хорошо обдумал. Положится могу только на тебя. Считай, что у меня депрессия, мания преследования, бред. Думай, что хочешь, но обещай строго следовать инструкциям, изложенным в этой бумаге.
Я поколебалась, потом согласно кивнула:
- Хорошо, обещаю.
- Молодец. - моментально успокоился Николай. - Ну, я пошел. Поздно уже.
На пороге обернулся и добавил:
- Конверт не вскрывай. Если все закончится благополучно, заберу его у тебя.
Я заперла за ним дверь, вернулась в комнату и без сил опустилась на стул. Просьба меня огорошила. Ничего подобного я не ожидала, растерялась и потому уступила. Немалую роль тут сыграли и синтиментальные чувства, и детские воспоминания и мое сочувствие к давнишнему другу. Однако, стоило ему уйти, как меня стали одолевать сомнения. Своим согласием я поставила себя в неловкое положение. Дала обещание втемную, а вдруг у меня не хватит сил и умения выполнить требуемое? Кроме того, на горизонте маячил неизбежный скандал с ближайшими Колькиными родственниками. Объяснить им, почему именно на меня возложено выполнение его последней воли, будет очень сложно. Я попыталась утешить себя тем, что с приятелем, даст Бог, ничего не случится и мне не придется выполнять свое обещание, однако, из этого ничего не вышло. Я испытывала непреодолимое желание вскочить, догнать Николая и вернуть злополучный конверт. Конечно, ему такой поворот точно не понравится и он на меня смертельно обидится, но мне самой сразу станет спокойнее.
Помучившись некоторое время, я в конце концов приняла решение и оно, как оказалось, было единственно верным.
Глава 11
Я сидела на рабочем месте и задумчиво разглядывала очередной голубой конверт. Он пришел с утренней почтой и снова на нем от руки, печатными буквами было начертано: "Сипягину Н. Я. Лично. Не вскрывать." и три восклицательных знака. При других обстоятельствах я, скорей всего, подумала бы, что Николая с маниакальной настойчивостью одолевает какой-то жалобщик или проситель, но в свете последних событий, конверт выглядел загадочно и немного зловеще. В голову лезла тревожная мысль, что приходят эти странные послания неспроста и их появление имеет отношение к нашим неприятностям. Очень хотелось вскрыть конверт, но я сдержала неуместный порыв и аккуратно отложила письмо в сторону. Вот освободится Николай, отнесу ему почту, тогда и спрошу, что это.
Правда, прорваться к начальнику в ближайшее время не представлялось возможным. С раннего утра к нему валом валил народ и каждый со своими неотложными проблемами. Вот и сейчас в кабинете находился заместитель директора по производству Виталий Чертков. Сквозь неплотно прикрытую дверь было слышно, что разговор шел на весьма повышенных тонах. Виталий был настолько зол, что от его обычной меланхолии даже следа не осталось. Он клокотал яростью и требовал ответа на извечный российский вопрос "Что делать?". Как я поняла, причина раздражения заключалась в том, что в воскресенье на склад пришла первая партия леса, и весь он оказался некондиционным.
- Что прикажешь с ним делать? - в который раз вопрошал разъяренный Виталий, мечась из одного угла кабинета в другой. - Мало того, что он сырой, так ведь ещё весь винтом! Если даже мы его высушим, хотя это сорвет план, ничего путного все равно не получится. Николай, это выброшенные на ветер деньги.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97