А я не люблю брать в командировки лишние вещи, потому что, если обстоятельства вдруг вынуждают спешно удирать, приходится бросать все без сожаления.
Очутившись в квартире, не стала терять время ни на завтрак, ни на душ и сразу взялась за телефон. Сгорая от нетерпения принялась набирать знакомый номер, моля всех богов, чтоб Дарья оказалась на месте. Сначала все время было занято и я уже было решила, что испортился телефон, как вдруг услышала низкий голос:
- Данилова у телефона.
- Дашутка, привет! Это я! - заорала я в трубку, от возбуждения напрочь забыв, что можно говорить и тише.
- Анка, ты? - прогудела трубка. - Вернулась?
- Точно! И очень хочу тебя видеть.
- Ну, так в чем проблема? Приходи ко мне вечером. Посидим, поговорим.
Такой поворот событий меня вовсе не устраивал и я жалобно заканючила:
- До вечера долго ждать, а я соскучилась очень. Сейчас нельзя встретиться? Я бы к тебе мигом подъехала!
На том конце провода установилось длительное молчание, потом Дашка подозрительно спросила:
- Ты меня хочешь видеть по дружбе или дело какое ко мне есть?
По дружбе! Конечно, по дружбе! Ну и дело, конечно! Дашута, можно я приеду?
- Стерва. - беззлобно пробормотала подруга. - Ладно, приезжай сюда. Сегодня не особо много дел, чаю можно и здесь попить. Да сувенир не забудь! Иначе на порог не пущу!
- Все! Еду! Жди! Целую! - проорала я, швырнула трубку на рычаг и принялась спешно переодеваться.
Дашка была не только моей близкой подругой, но и неоценимым помощником. А познакомил меня с ней Павел Иванович, который время от времени обращался к Дарье то за помощью, то за консультацией. Дело в том, что она работала заведующей лабораторией одного очень солидного научно-исследовательского учреждения. И, когда нам в руки попадало произведение искусства, подлинность происхождения которого вызывала сомнение, мы обращались к ней за помощью. Она проводила на своем оборудовании исследования и выносила вердикт, которому мы верили безоговорочно. Дарья была специалистом высокого класса и Павел Иванович, понимая это, щедро платил ей за работу. А она, постоянно нуждаясь в деньгах, потому как зарплату в её солидном институте платили в мизерную и очень нерегулярно, охотно выполняла его просьбы. В общем, они нуждались друг в друге, плодотворно сотрудничали и тем не менее, Дарья его терпеть не могла. Со мной же она сошлась сразу и очень близко, и за те пять лет, что мы с ней дружим, я ни разу об этом не пожалела. Она была всего лишь на два с половиной года старше меня, но это не мешало ей чувствовать себя мудрой и при каждой встрече наставлять меня на путь истинный. Разговор всегда вертелся вокруг одного: Дашка уговаривала меня оставить Павла Ивановича и заняться чем-нибудь другим.
- Подставит тебя этот боров. - горевала она. - Ох, подставит! И ведь глазом не моргнет!
В ответ я смеялась и отвечала, что знаю цену своему хозяину, но он хорошо платит и потому я его терплю.
- Да он на тебе в сто раз больше наживает! - вскипала Дарья. - Ты ж никогда точно не знаешь, сколько реально он получает за каждую работу которую ты ему добыла. У, кровосос толстозадый! Бросай его, пока не влипла!
Как только ты дозреешь, оставишь свое НИИ и организуешь собственное дело, сразу его брошу и к тебе приду. - хохотала я в ответ.
Эти разговоры возникали почти каждый раз, как мы с ней встречались, но дальше дело не шло. Дашка продолжала трудиться в своей лаборатории, время от времени получая левый заказ, я продолждала работать с Павлом Ивановичем.
В этот раз я нашла подругу в маленьком закутке, отгороженном от остальной комнаты сдвинутыми книжными шкафами. Притулившись на краю стола, она писала очередной отчет и смолила очередную сигарету. Водрузив на стол рядом с бумагами, коробку со слоеным тортом, который она крепко уважала, я с сходу предъявила ей картину.
- Опять для Павла нарыла?
- Нет, это моя. Личная. Но я тебе заплачу по обычному тарифу.
- Да, ладно! Какие счеты между своими. - отмахнулась Дашка и деловито спросила: - Что тебя интересует?
- Сама не знаю. Эта картина вызывает у меня смутное беспокойство. В ней полно несоответствий. Глянь! Верхний слой блестит, как новый, а холст, на котором она написана, похоже старый. Вот смотрю на неё и гложут меня сомнения. Будь другом, покрути её на своей аппаратуре, выжми все, что сможешь.
- Ну, давай начнем с рентгеноскопии. Сделаем снимок и все станет ясно. Если под верхним слоем есть второй, ты его увидишь. Но учти, если присутствуют краски с содержанием металлических белил или картина была перенесена с другого холста, результат гарантировать не могу. Ну, ты это все и сама знаешь! Подожди меня здесь. Я скоро! Пока меня нет, можешь чайком побаловаться. А торт не трогай!
Дарья вышла из комнаты, а я села на стул и принялась ждать. Сколько раз я приходила сюда по аналогичным делам, но никогда ещё время не тянулось так медленно и никогда я так не сгорала от нетерпения. Тысячу раз я успела пересчитать кафельные плитки над раковиной и цветочки на обоях, пока, наконец, Дарья вернулась и положила передо мной рентгенограмму. Я бросила на неё только один взгляд и с тихим стоном рухнула на стул. И было, ведь, от чего обалдеть! Моя картина была поясным изображением маленькой девочка в широкополой шляпе, а на рентгеноснимке можно было различить даму с высокой прической, глубоким декольте и осиной талией. Если моя девочка была полностью развернута лицом к зрителям, то неизвестная была изображена в повороте. Левая рука дамы, сжимающая сложенный веер, спокойно лежала на складках пышной юбки, а правая была изящно поднята к виску.
- Вот это да!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92