С этими словами Виктор Дельо сел на место.
- Что произошло в карцере потом, - спросил следователь суда, - когда излияния супругов закончились?
- Я тотчас приступил к допросу Жака Вотье, который по настоянию комиссара Бертена велся письменно. Госпожа Вотье переводила мои вопросы супругу, а Жак Вотье отвечал, используя пуансон, трафарет и плотную бумагу - эти принадлежности для письма по методу Брайля его жена всегда носила при себе, в сумочке. Ответы, собственноручно написанные Жаком Вотье, затем тщательно собрал комиссар Бертен.
- Все эти документы находятся в распоряжении суда, объявил прокурор Бертье.
- Какие вопросы вы задали Жаку Вотье, господин капитан? - спросил председатель суда.
- Мой первый вопрос был таков: "Признаете ли вы себя виновным в убийстве Джона Белла?" Ответ: "Этого человека убил я. Я признаю это категорически и ни в чем не раскаиваюсь". Второй вопрос: "Чем вы его убили?". Ответ: "Ножом для разрезания бумаги". Третий вопрос: "Каким именно ножом?" Ответ: "Тем, который был на ночном столике и который компания предоставляет в распоряжение пассажиров в каждой каюте. У меня в каюте есть точно такой же". Четвертый вопрос: "Что вы сделали дальше с этим ножом ведь в каюте его не оказалось?" Ответ: "Я избавился от него, выкинув в море через открытый иллюминатор". Пятый вопрос: "Зачем же вы выбросили его в море, раз уж все равно не собирались отрицать свою виновность в преступлении? Этот поступок был совершенно бесполезен!" Ответ: "Нож внушал мне ужас". Шестой вопрос: "Знали ли вы до этого свою жертву?" Ответ: "Нет". Седьмой вопрос: "Тогда почему же вы его убили?" Жак Вотье не ответил. "С целью ограбления?" Ответ: "Нет". Восьмой вопрос: "Не потому ли, что Джон Белл причинил вам вред или нанес серьезный ущерб?" Жак Вотье не ответил и на этот раз. С этой минуты он вообще перестал отвечать на мои вопросы. Нам с комиссаром Бертеном оставалось лишь покинуть карцер, что мы и сделали, попросив госпожу Вотье выйти вместе с нами. Обняв напоследок мужа, она безропотно выполнила нашу просьбу.
- Разрешали ли вы госпоже Вотье видеться с мужем на протяжении оставшегося пути? - спросил председатель суда.
- Она виделась с ним ежедневно в моем и комиссара Бертена присутствии. Мы нуждались в ней как в переводчице, поскольку на борту теплохода она была единственной, кто знал азбуку глухонемых и письмо слепых по Брайлю... При этом я счел благоразумным последовать совету доктора Ланглуа и не оставлять госпожу Вотье наедине с мужем. Хотя, по мнению доктора, Жак Вотье и не обнаруживал никаких симптомов умственного расстройства, возможность того, что убийство он совершил в припадке внезапного безумия, не исключалась. Никто не рискнул бы поручиться, что подобный приступ не повторится и жертвой не станет на этот раз его собственная жена.
- Как проходили эти встречи?
- Госпожу Вотье охватывало все большее отчаяние. Я пытался задавать ее мужу вопросы, но он на них не отвечал. Напрасно жена умоляла его чуть ли не на коленях, пытаясь объяснить, что не в его интересах молчать, что мы с комиссаром не судим его, а желаем ему добра... Все было впустую. Последняя их встреча состоялась за три часа до прибытия в Гавр. Я как сейчас слышу молящий голос госпожи Вотье: "Ты слышишь, Жак, ведь тебя приговорят! Ты же не убивал, я знаю!" Вот в тот день, как я сейчас вспоминаю, пальцы госпожи Вотье действительно лихорадочно постукивали по пальцам мужа. Однако тот продолжал хранить упорное молчание. Более того, он решительно высвободил руки и сунул их в карманы, всем своим видом показывая, что он сказал уже все, а последствия его мало трогают. Три часа спустя я самолично передал арестованного в руки инспектора Марвеля и жандармов, которые взошли на борт одновременно с лоцманом...
- Суд благодарит вас, капитан. Вы можете идти...
После того как суд заслушал четвертого свидетеля, доктора Ланглуа, старшего судового врача "Де Грасса", который рассказал о результатах медицинского обследования трупа Джона Белла, в зал был приглашен следующий: старший инспектор Мервель.
- Изложите нам, инспектор, ваши наблюдения и выводы, сделанные на борту "Де Грасса" в гаврском порту, - предложил председатель суда.
- После участия в осмотре тела, находившегося в леднике "Де Грасса", я прошел в каюту, где произошло убийство. Отпечатки пальцев я обнаружил там почти повсюду, особенно много их было на перине, простыне и подушке, запятнанных кровью.
Сняв отпечатки, я провел следственный эксперимент, для чего распорядился привести Жака Вотье из судового карцера в каюту. Оказавшись перед дверью каюты, он издал рычание и попытался убежать. Жандармы силой удержали его и вынудили войти в каюту, где на койке уже лежал один из моих подчиненных, одетый в такую же пижаму, что была на убитом. Я стал понемногу подталкивать Вотье ближе к койке и к ночному столику, на который до этого положил нож. Когда руки Вотье ощутили распростертое тело моего помощника, он вновь испустил хриплый рев и отступил назад. Тогда я взял его правую руку и заставил его дотронуться до ножа. Вотье вздрогнул, но затем овладел собой: он спокойно взял нож в правую руку и занес его над головой. Сам склонился над лежавшим инспектором, который играл роль спящего Джона Белла, а левой рукой уперся ему в грудь, прижимая к койке и тем самым не давая возможности двигаться. Я вовремя перехватил его руку, иначе Вотье повторил бы свое преступление!
Больше всего в этой картине меня поразила исключительная точность движений слепого. Непонятно было одно: откуда Джон Белл, которому еще во сне перерезали сонную артерию, нашел в себе силы дотащиться до двери каюты?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51