У нас все пацаны при деле". Коломнин, хоть и с сомнением, но устроил его на стажировку в банковский отдел залогов. Через короткое время сначала начальник отдела Панчеев, а потом и остальные сотрудники при встречах начали расхваливать Дмитрия, наполняя отцовское сердце скрытой гордостью. Теперь по вечерам сын с отцом часто обсуждали общие банковские проблемы, и в юношеской горячности Дмитрия все более проявлялась эрудиция, - результат упорной работы. На его письменном столе появились учебники по банковскому праву, - самолюбивый парень тянулся за теми, с кем оказался рядом.
Вот и сейчас Коломнин видел, как не терпится Димке чем-то с ним поделиться. Так что он даже оттолкнул младшую сестренку, гордо потянувшуюся с дневником. Оказывается, начальник отдела доверил ему самостоятельно подготовить и провести аукцион по продаже залогового оборудования одного из разорившихся должников. Ломающимся баском Дмитрий сообщил, что дважды за это время летал в командировку, "уронил" в цене директора базы, в результате банк получит лишних двадцать тысяч долларов. Коломнин, конечно, не поверил, что двадцатилетний, хоть и кипящий самоуверенностью парнишка мог "переиграть" битого торгаша. Но ограничивался лишь ласковым покачиванием головы, произошло главное: между ним и сыном восстановилась связь, нарушенная пять лет назад.
На этом разговор прервался. Тем более что о своих претензиях на отца требовательно объявила дочь, поднявшая возню. Еще через десять минут дверь в гостиную распахнулась. Утомившаяся и оттого раздраженная Галина разогнала детей спать.
Вслед за женой Коломнин прошел на кухню.
- Доча что, больна? Мне показалось, головка потная. - Мог бы хоть разок позвонить, поинтересоваться, что дома. Может, и знал бы, что она третий день в школу не ходит. Тридцать семь и пять.
- Лекарства есть?
- А ты в аптеку сходил?
- Как же я мог? Позвонила бы на мобильный, заехал бы.
- Да что толку тебе вообще что-то говорить? Ты ж весь в своих делах. Нас с детьми не станет, наверное, и не заметишь. Ладно, ужинать будешь?
- Поел. С ребятами в аэропорту после приземления посидели.
- Посидели?! - жена опустилась на табуретку, демонстративно потянула ноздрями воздух.
- Во дает муженек! - восхитилась она, пристукнув широко расставленные в коленях ноги. - Дома жрать нечего, дочь больная валяется, может, с воспалением легких, я каждый доллар выгадываю...
- Тише, дети услышат.
- А муж куда угодно готов, лишь бы не домой. Уже по аэропортам с дружками хлещет... Или - с подругами?
- Почему куда угодно и почему хлещет? - Коломнин, в свою очередь, быстро заводился от взвинченного ее тона и - теперь едва сдержался. - Был повод. С возвращением.
- Повод! - обрадовалась жена. - С Ознобихиным небось? Так у этого даже отсутствие повода - повод выпить. Но тот хоть пьет, да деньги серьезные делает. А вот что нам с ребятами пахота твоя вечная дает? Зато весь из себя начальник.
- Положим, дает не так и мало. Квартиру эту мы как раз на мои банковские доходы купили. - Тоже мне доходы! - фыркнула Галина. - Два года корячиться, чтоб скопить на трехкомнатную халупу. - Это халупа?! - Халупа и есть, - Галина с удовольствием нажала на неприятное словцо, словно на карандашный грифель: аж до крошек. - Одно слышу: работа, работа! В МВД ночами сидел. В банк перешел и опять то же. Работа эта твоя подлючая.Только мы с детьми тебе совсем не нужны.
- Ну, не надо! Передергивать не надо! Детей сюда не приплетай! Что ж ты все в одно корыто?
- И то верно, - горько согласилась жена. - О детях ты все-таки вспоминаешь. А я? Что есть, что нет. Я ж на себя в зеркало лишний раз поглядеть боюсь - морщины. А грудь? Да какая там грудь осталась! И это в неполных сорок.
- Следить за собой надо, - Коломнин словно ненароком скосился на раздвинутые тронутые целлюлитом ляжки.
- Следить?! - жена восхищенно хлопнула в ладоши. - Аэробикой заняться? Или массажем? А может, в "Чародейке" надо по сотне долларов в неделю оставлять, которых у меня нет?
- Ну, пошло. Слушай, давай хоть до утра отложим. Ей-богу, устал чертовски.
- А может, жену надо было поберечь? Или полагаешь, что двое родов и три аборта фигуру украшают? А плита? А белье это треклятое?.. Чего на ноги поглядываешь? На еще и на руки погляди, - она вытянула перед собой потрескавшиеся, смазанные на ночь кремом "вареные" ладони. Они подрагивали.
- Галя! - Коломнин, как всегда при подобных сценах, подошел к жене, со смешанным чувством жалости и невольной брезгливости, провел неловко по голове. И она, словно ждала этого, уткнулась в его живот.
- Ну, что я могу? - он гладил ее голову, ненароком обнаруживая новые седые волосы и комья перхоти. - Мне действительно платят столько, сколько платят. Я ж не ворую.
- И взяток не берешь. Я знаю, - отстранившись, жена отерла глаза. - Но сил нет больше, Сережа. - Хорошо, давай наймем горничную. Правда, это обойдется папаше Дорсету в лишних сто пятьдесят - двести долларов. Придется подождать с новой машиной. Но ради твоего здоровья...
- Да причем тут горничная?!
Коломнин насупился, ожидая какой-нибудь язвительной реплики. Но продолжения не последовало. Жена, прислонившись к косяку, о чем-то тяжело думала.
- Если б ты только знал, как это мучительно жить, не имея света впереди.
- Я знаю, - вырвалось у Коломнина.
- У тебя что, женщина появилась? - чутко догадалась Галина. - Так лучше скажи честно! Я выдержу. Чем так-то.
- Дуреха ты! - боясь выдать себя, рявкнул Коломнин и по вспыхнувшему лицу увидел: это было именно то, что хотела она услышать.
- Ну что ж, нет так нет. Глядишь, в самом деле и наладится что-то. Дети, похоже, заснули. Может, и мы пойдем, а, Сереж?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20