Когда Вы его последний раз видели?
– В тридцатом году. Зимой. Их выслали как кулаков. Говорили, они в Горловке на шахте пристроились…
– Так это было более шестидесяти лет назад. Понимаю Вас! Имя, отчество совпадают, и фамилия отличается только на одну букву…
– По шраму его узнала. На лбу. Бог шельму отметил. Моей рукой….
– Рассказывайте.
– Писаренки известными кулаками были. Три брата. Мартын, отец Петра, был меньшим. Не самый богатый из братьев, но самый злой. Мы одногодки с Петром. Я бойкая росла, проходу ему не давала. Однажды полезла с подружкой в их сад. У них яблоки очень вкусные были. Вроде как с Америки выписали. Петро нас застал и хотел меня задержать. Отомстить за все обиды. Но я так дернулась, что он упал и об дерево лоб разбил. Да так глубоко, что фельдшер зашивал. С тех пор шрам на лбу остался. На рогатку похожий. Да я этот шрам ни с чем не спутаю. Отец меня крепко выпорол, чтобы не позорила председателя коммуны. Зимой братьев Писаренко раскулачили. И не в Сибирь отправили, а в Донбасс, благодаря отцу. Отец еще разрешил им взять личные вещи. За это его долго тягали и выговор по партийной линии закатали. За мягкотелое отношение к кулакам. Могли тоже в Сибирь отправить, да статья Сталина «Головокружение от успехов» спасла.
– Вы понимаете, что предъявляете столь тяжкое обвинение человеку заслуженному. Полковник в отставке, участник войны, награды, ранения, депутат Горсовета….
– Убил кого и себе присвоил награды.
– Все проверено, все подлинное. Воевал с весны 42-го года, после войны окончил военное училище. После отставки по возрасту работал в отделе кадров инспектором, потом начальником отдела кадров, последние пять лет заместителем директора по кадрам. В КПСС вступил в 44-м, вышел в 91-м. Стал депутатом Горсовета от соцпартии. Прекрасный послужной список….
– И темное прошлое. Он скрыл свое кулацкое происхождение. Я уже говорила, он в полицаях при немцах служил.
– Откуда такие сведения? Вы сами, где были во время войны?
– В винницких лесах.
– Можно подробнее.
– Мои родители со мной и старшей сестрой пытались эвакуироваться. Но под Таганрогом немец нас отрезал. Все вернулись назад, а мы не могли. Отец перед войной был председателем сельсовета. К нам прибился один больной солдатик. Отец дал ему одежду и выдал за мужа моей старшей сестры. После войны они и впрямь поженились. Тогда этот солдатик предложил возвратиться в глубокий тыл, к нему на родину в Винницкую область. Ехали и шли пешком почти два месяца, прятались ночью, где придется. Пришли на хутор в такое глухое место, что там была партизанская база. Отец и этот солдатик партизанили до конца войны. Хрущев наградил отца как участника партизанского движения и пенсию назначил…
– Вас не было во время войны в наших местах. Как Вы можете утверждать, что Писаренков был полицаем?
– Так мы приехали в 44-м. Тогда и услышала о Писаренко. Но мы не задержались в селе. Наш дом разбомбили, на его месте построились уже другие. Мы вернулись в заводской поселок. Я стала работать на заводе. Старшая сестра осталась с мужем в Винницкой области. В 47-м году умер отец.
– Спасибо за беседу. Если потребуется, мы Вас вызовем для очной ставки.
– Вызывайте! У меня он не отвертится.
– Мне он показался искренним человеком.
– За столько лет научился врать…. Наверное, сам себе поверил.
Прокурор добавит
Городской прокурор Николай Петрович Манюня сидел за своим столом. Он навалился грудью на край и через сильную лупу разглядывал фотографию.
Михаил также наклонился над столом прокурора, не покидая стула у приставного столика, где он сидел, и пытался помочь.
– Посмотрите над правой бровью. Даже на этой фотографии из паспортного отдела виден шрам в виде буквы «у», только с прямым хвостиком. И впрямь похож на рогатку или латинский игрек.
– Так она видела этот шрам и могла придумать историю. Возможно, что-то похожее было в ее жизни, только не с ним.
– Такая буйная фантазия не очень правдоподобна.
– Любой психиатр тебе расскажет массу историй куда более завиральных.
– Да, она экспансивна и разговорчива. Но у нее довольно связная речь, и на склеротичную старуху она не похожа.
– До того как привлечь тебя, мы подключали для проверки фактов СБУ. С апреля 42-го года по сегодняшний день все абсолютно достоверно в его биографии. Никаких нестыковок. Да и ты с ним беседовал.
– Да, но я не допрашивал его. Познакомился, рассказал о жалобе.
– Надеюсь, о подделке документов и службе в полиции ты промолчал.
– Безусловно, пока об этом рано говорить. Мы должны узнать, что было с октября 41-го года по апрель 42-го. Нужно найти других свидетелей довоенного времени. Он родился в 22-м году. Хоть не все архивы тех времен сохранились, но еще осталось много живых свидетелей старших по возрасту.
– Личное дело на заводе просмотрел?
– Да.
– Что он пишет в анкете и автобиографии о своих родителях.
– Пишет, что отец воевал в Красной Армии, работал на шахте коногоном, потом крепильщиком. Мать домохозяйка. Что он после окончания школы пошел на металлургический завод чернорабочим, отступил с беженцами в Луганскую область, а там присоединился к воинской части. И было это в апреле 42-го года.
– Когда он мог успеть побывать полицаем?
– С 8 октября 41-го года, когда немцы заняли город, по апрель 42-го.
– Всего полгода? Было бы это в сентябре 43-го, когда освобождали Донбасс, понятно. Немцы драпают. Нужно либо уходить с ними, либо приставать к нашим.
– Согласен. Но блицкриг не удался, под Москвой немцев серьезно потеснили. Человек умный мог предвидеть исход войны и быстро пересмотреть свой выбор.

Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":


1 2 3 4