Альфред Граф рекомендовал его другу и коллеге Альберту Стауфферу, чей офис находится в Женеве.
Бизиани вошел в контакт со Стауффером и сказал, что хочет закупить двадцать пять килограммов золота. Они договорились о встрече.
На ней Бизиани показал Стауфферу чек от некоего Сесара Бустаменты, якобы желающего совершить такую сделку. Это был кассовый чек на $ 28000, выданный в Буэнос-Айресском офисе и гарантированный к оплате Первым Национальным Городским Банком Нью-Йорка, на Уолл Стрите. Стауффер был доволен сделкой и своим новым клиентом. Почему бы нет? Доверенный друг, Альфред Граф, представил Бизиани; Бизиани показал ему паспорт и деньги, и продемонстрировал, что вполне знаком с европейской организацией бизнеса.
Бизиани дал Стауфферу чек Ферст Нейшнл бэнк, который был получен его собственным банком в порядке перевода, и указания о порядке закупки золота клиентом. Банк в Буэнос-Айресе подтверждал перечисление 3, 175, 144 аргентинских песо, что по тогдашнему обменному курсу соответствовало 28000 долларов США плюс комиссионные.
Стауффер передал чек Бизиани в свой банк, Швейцарскую Корпорацию Банков, где он был проверено и учтен. Затем Стауффер передал Бизиани двадцать пять килограммов золота. Стороны обменялись рукопожатием в знак удовлетворительного завершения сделки и распрощались. Бизиани возвратился в гостиницу и вскоре исчез, не оставив никакого адреса.
Неделей позже Стауффер получил тревожный телефонный звонок. Господин Кунц из иностранного обменного отдела Швейцарской Банковской Корпорации сказал, что только что получил уведомление из офиса Первого Национального Городского Банка на Уолл Стрите, что чек Бизиани оказался фальшивым.
"Но Вы сами проверяли его!" - воскликнул изумленный Стауффер. Несчастный Кунц не мог этого отрицать...
Все, что он мог сказать в ответ, было то, что в сообщении от Первого Национальный сказано, что незаполненный чек был украден в Южной Америке и что подпись чиновника Буэнос-Айресского отделения была подделанной. Извещение о получении 3, 175, 144 аргентинских песо было также фальшивкой, а Сесар Бустаменте, который, как предполагалось, произвел этот платеж для закупки долларов США, не существовал.
В Женеве Стауффер, чиновники Швейцарской Банковской Корпорации и местного районного прокурора начали обсуждать, кто понесет ответственность за потерю 28000 долларов. Швейцарская полиция собрала подробные сведения о преступлении, и должным образом Интерпол-Цюрих передал информацию Интерполу-Париж.
А в Сан Пауло бандиты ликовали. Поездка Бизиани была испытанием новой схемы обналичивания чеков, и система сработала.
Афера прокручивалась в пяти тысячах миль от дома. Посвященные лица фактически не участвовали в наиболее опасном этапе аферы, препоручая наиболее критичные действия заведомо непричастным людям и тем самым почти не рискуя быть обнаруженными. Например, это был Стауффер, который проводил учет чека в банке и который обменял виртуальные деньги на реальное золото для Бизиани.
Если бы это могло сработать в каждом случае, система была бы совершенна, поскольку аферист мог держаться на расстояние от посредника и уходить со сцены, если что-нибудь пошло бы не так, как надо.
Должностные лица Первого Национального Городского Банка Нью-Йорка направили нескольких агентов, чтобы выследить Бизиани в Европе или Южной Америке; вот только не знали они, что к тому времени он сидел в камере Нью-Йоркской тюрьмы, в десяти кварталах от их Уолл-Стритского офиса. Бизиани, он же Маньера, использовал в Нью-Йорке фамилию Женейро.
...Стог жил в Париже, в сердце Латинского Квартала. Должностные лица банков и те, кого он "кинул" на своем "бизнесе", помнят его как высокого и хорошо одетого темноволосого господина с маленькими усами и оливковым цветом лица. Он говорил на французском, английском и бегло - на южноамериканском диалекте испанского. Во всех деталях он соответствовал стереотипу южноамериканского бизнесмена. Впрочем, и его "партнеров" банковские чиновники неизменно описывали как "типичных латиноамериканских бизнесменов".
Соседи о Стоге вспоминали как о скромном и очень приятном синьоре. Он своевременно платил за квартиру, одевался хорошо, но не слишком броско, разговаривал любезно и вежливо. Часто спал весь день и выходил только ночью.
Из поездки в Германию Стог возвратился с новой девочкой, которую парижские соседи охарактеризовали как "привлекательную для иностранца." Полиция Парижа позже описала её как "очень сексуальную."
Новой девочкой была Моника Бач, и встретил её Стог совершенно случайно. Моника звонила из телефона-автомата в аптеке, а Стог ожидал, пока она переговорит, чтобы тоже позвонить. Они заговорили. Оказалось, что она из Германии и направляется в Гавр, чтобы повидать своего немецкого дружка. Через несколько минут они расстались и поехали каждый в свою сторону, но договорились о встрече. Когда Моника возвратилась домой в Кельн, Стог посетил её - и в Париж они возвратились вместе, и с тех пор жили в квартире Стога.
В августе, подобно всем приличным парижанам, они оставили город и отправились отдыхать. Местом отдыха был избран Кот д'Ивуар, где они наняли квартиру в Сан Максим. По соседству проживал Эмилио Маньера с женой и юной дочерью. Стог и Маньера проработали и согласовали планы дальнейшей "работы". Когда каникулы закончились, Маньера отвез семейство назад в Mилан и возвратился в Сан Максим один. Затем присоединился к небольшой группе заговорщиков Джордж Кемпбелл, канадец по прозвищу "Светлячок".
В конце августа Стог, Моника, Маньера и Кемпбелл оставили Сан Максим и отправились в Париж.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133