Чума. Только в
десятки раз более стремительная. А такими темпами она выкосит
все население раньше, чем люди поймут, что они вымирают. Или как
он. Поймут - и умрут, и вякнуть не успеют. А те, кто не видел,
не поверят. А кто увидел, тут же умрет. И все.
Но пока жизнь продолжалась. Показалась колонна бензовозов,
двигающаяся в сторону воинской части. В первой машине сидел
офицер; заметив газик, он велел притормозить и высунулся из
кабины:
- Что тут? - обратился он к милиционеру, и заметил тело на
обочине. - Это не наш потрудился?
- Нет, - отрезал тот. - Проезжайте, не мешайте работать.
Офицер хмыкнул и захлопнул дверцу. Колонна тронулась,
медленно объезжая стоящие машины. Милиционер сидел в машине и
провожал их взглядом.
Чума. Трупы надо сжечь. И больных тоже. Трупы больных.
Больные трупы. Точнее, заразные. Какая разница! Все сжечь. И
себя тоже. Я ведь тоже труп, больной и заразный.
Он посмотрел на свою руку, ту, что в крови летчика. Не в
крови, а в этой поганой жиже. Она засохла, но не кровяной
коркой, а как акварельная краска. Только слегка жирная. Или это
от того, что рука вспотела? Вон, как дрожит. И тянется к кобуре.
И достает пистолет. Вроде, никто не заметил этих манипуляций его
руки. Колонна почти прошла, осталось три машины. Пусть будет вот
эта.
Раздались три выстрела. Время, казалось, остановилось на
мгновение. Но ничего не произошло. Только все смотрят на него, а
он стоит возле патрульной машины. Мимо медленно едет бензовоз, а
из его раненого бока льются на асфальт три струи. Раздался еще
выстрел. Четыре струи. Время пошло дальше. Две фигуры -
проклятый доктор и ефрейтор - сместились. Теперь нужно
действовать наверняка. Вторая рука поможет первой. Прицелиться!
По бензобаку - огонь!
И огонь вырвался на свободу.

1 2 3 4 5