- ахнул помертвевший Шкаф.
- А что, продешевила? - простодушно поинтересовалась у него Анжела. Ну и ладно. И все эти деньги я вкладываю в ремонт. Лишь бы не трогать оборотный капитал - менеджеры сразу взвоют.
- Ну, мы тоже с Ольгой в долгу не останемся, подмигнула Толяну Наташа. - Там после моего благоверного в гараже "Мерс" пятисотый пылится - на кой мне эта гора металла, когда у меня имеется бежевая "девятка"?
- Слушайте, братцы! - вскричал бедный Валера. - Не надо больше про баксы,а? Я не знаю наверное, шутите вы или нет, но чувствую - крыша у меня начинает потихоньку съезжать. Давайте лучше просто начнем ремонт.
Глава 24. С В О Л О Ч Ь К С В О Л О Ч И...
Вернувшись из Германии, Роман Юрьевич Боровиков первым делом посетил могилы Лили и Нины. Водитель вслед за ним принес из машины два роскошных венка и шеф самолично возложил их к надгробию. Затем подошел к памятнику и долго молча вглядывался в Лилино лицо на эмали. Глаза её, показалось ему, излучали столько холода и презрения, что он поспешил прочь с кладбища, подальше от этой юдоли многозначительного молчания.
Вернувшись в офис фирмы, Боровиков тут же вызвал к себе... Владика он уже числился в штате фирмы на должности заместителя директора по хозяйственной части. Тот вошел в кабинет и стал, переминаясь с ноги на ногу, зыркая на шефа из-под белесых прядей, падавших на крутой лоб.
- Присаживайся, - Роман Юрьевич прощел к двери, запер её на задвижку, что означало для секретаря - шефа нет, он на планерке в Москве. Затем полез в настенный сейф, извлек оттуда бутылку коньяка, две рюмки и большую плитку шоколада. Все это водрузил на своем полированном столе.
Владик по-прежнему мялся у двери.
- Садись, я сказал! - рявкнул шеф, указывая на кресло напротив стола.
Завхоз проскочил к креслу и сел в него, как на электрический стул. Теперь перед ним был не Боровиков, шеф строительной фирмы "Линия плюс", а Рахматулла Ниязов, который однажды, ещё на Кубани, спас его от очень длительного срока заключения. А может быть, и от вышки. Владик тогда, уже дипломированный специалист, подражая небезызвестному Чикатило, заманивал несовершеннолетних школьниц в машину - послушать дисковый магнитофон, затем отвозил их в лес, где насиловал, убивал и закапывал.
Число жертв приближалось к десятку, когда ему на хвост крепко сели Краснодарские и Майкопские следователи, создавшие единую коалицию по поимке сверхопасного маньяка. Кольцо вокруг Владика сжалось так, что нельзя было даже выехать из столицы Кубани - на всех постах стояли караулившие его омоновцы с достаточно четким портретом на руках и достаточно ясным приказом - при малейшей попытке сопротивления стрелять на поражение. Это означало, по сути, смертный приговор - ОМОН, у которого развязаны руки, сам создает ситуацию попытки сопротивления, даже если сдашься добровольно. Бросят тебе безномерное оружие с полупустым магазином и велят поднять. Стоит лишь прикоснуться к нему - оставить отпечатки - и тут же сотни пуль изрешетят тебя, как ситечко для чая. А не захочешь поднять - будут молотить тяжелыми башмаками в промежность, пока сам не попросишь автомат или там пистолет с глушаком.
Или отдадут на растерзание толпы. Выведут из автозака, окружив плотной шеренгой от разъяренных родителей замученных жертв, а потом вдруг образуется в шеренге небольшой промежуток и кто-то из конвоиров сбоку толкнет в плечо.
- Беги, если сумеешь...
Все эти картины мелькали тогда в воспаленном мозгу Владика такими яркими красками, что впору в дурдом сдаваться. И тогда он пришел к Рахматулле Ниязову - Мохи, упал в ноги... Мохи помог - там же, в одной из подпольных клиник по трансплантациям и пластическим операциям Владику переделали лицо. А заодно и документы подправили. Через три месяца удалось благополучно прорваться через кордоны в Подмосковье. А вскоре туда же перебрался и Ниязов - припекло на Кубани по-настоящему.
С тех пор прошло пять лет. И все эти годы Владик служил Мохи верой и правдой - выполнял особо ответственные поручения по зачистке неугодных Ниязову конкурентов. А их в строительном бизнесе, который в последнее время начал приносить сумасшедшие доходы благодаря развивающейся рыночной экономике, развелось немало. И все хотели стать лидерами. Но ведь лидер-то всегда бывает только один. И Ниязов стремился не упустить пальму первенства из своих рук. А для этого иногда приходилось жертвовать почти всем - даже самыми любимыми и близкими. Вот как в этот раз...
- Ты зачем убил Лилю, ишак кастрированный? - негромко спросил он, одним махом выцедив стопку коньяка. - Она ведь была ни при чем. Ты знаешь, что она для меня значила?
- Знаю, - хрипло откашлялся Владик, выпив коньяк. - Но она видела меня, когда я уходил. Ну кто её просил выскакивать на лестничную площадку? Поверьте, Роман Юрьевич, вы же знаете - без необходимости я лишний раз не выстрелю.
- Згначит, говоришь, была необходимость? - Ниязов откусил шоколада, задумчиво прожевал. - Ну что ж, как говорится: "Аллах дал - Аллах взял". Горе, конечно, ведь киска обещала родить мне наследника. А с другой стороны - обещания всегда остаются обещаниями, пока их не пощупаешь своими руками. Так тому и быть, спишем на непредвиденные обстоятельства. Но за могилой её будешь следить, как за своей собственной, - пригрозил Ниязов, вновь наполняя рюмки. - И в магазин мне ищи продавщиц-куколок таких, чтобы покупатели от одного их вида вытаскивали свои кошельки. Это ширма, а ширма должна работать на прикрытие. Твоих "мобильников", кстати. Ты меня понял?
- Понял, а как же, - Владик цокнулся с протянутой к нему рюмкой и выпил.
- Так, с панихидой покончили, - жестко усмехнулся Ниязов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114