Этого мясника зовут доктор Шварц, его телефон...
Детектив Хаскинс пометил, что утром нужно позвонить доктору Шварцу, зевнул, посмотрел на часы, - четверть девятого, - и снова заглянул в свой список. До Поля Фитцерберта, жившего на Шестнадцатой улице к западу от Пятой авеню, и Уолтера Лонгмена на Восемнадцатой улице к востоку от Второй авеню, идти было примерно одинаково. Которого выбрать? Разницы никакой: кого бы он ни выбрал первым, все равно потом предстоит долго тащиться ко второму. Итак, кого же выбрать?
Нет, нелегка работа детектива. И совсем невмоготу заниматься ей без кофе; к счастью, рядом на углу оказалось небольшое кафе. Пожалуй, стоит зайти туда, выпить чашечку кофе, может быть, съесть кусок яблочного пирога. А потом, когда он подкрепится и прояснится голова, можно принять то важное решение, для которого так хорошо экипирован детектив (второго разряда).
Лонгмен
Лонгмен никак не мог заставить себя включить радио. Он видел в кино, как преступники выдают себя, скупая все газеты или делая из них вырезки. Конечно, это было глупо, ведь приемник никто не услышит, если сделать звук потише. Но как бы неразумно это ни было, он не мог себя заставить. И потому бессмысленно бродил по квартире, все ещё не снимая плаща и отворачиваясь каждый раз, когда проходил мимо маленького радиоприемника у кровати. Если Райдер погиб, зачем торопиться про это узнать?
Но в шесть часов он машинально телевизор и настроил его на новости. Захват поезда был главной темой дня, освещали его изумительно. Телевизионщики проникли даже в туннель и показали снимки сошедшего с рельсов экспресса, крупные планы поврежденных стен туннеля и искореженные пути. Потом показали участок туннеля, "гле происходила перестрелка". Когда камера повернулась туда, где упал Стивер, Лонгмен вздрогнул и поморщился: он не хотел видеть тел, или, если те уже убрали, пятен крови. На экране видны были темные пятна, которые могли быть пятнами крови, но тел не было. Хотя позднее показали три тела на носилках, прикрытых простынями. Их выносили полицейские.
Никаких чувств, даже по отношению к Райдеру, Лонгмен не испытал.
Потом последовали интервью с различными чинами полиции, включая комиссара. Никто не сказал ничего существенного, но каждый называл случившееся "отвратительным" и "ужасным". Когда комиссара спросили про исчезнувшего бандита, Лонгмен почувствовал, как по телу прокатилась горячая волна. Но услышал только, что тот скрылся через аварийный выход. На экране появились две фотографии - на одной вид аварийного выхода с улицы, на другой - от подножия лестницы. Еще комиссар сказал, что полиция пока не установила личности трех убитых бандитов. Двое из них были убиты на месте. Третий, которому пуля попала в позвоночник, умер через несколько минут после того, как полиция его нашла. Его пытались допросить, но он не мог ответить: видимо, речевой центр был парализован вместе с остальными жизненно важными функциями.
Какими возможностями располагает полиция для поисков исчезнувшего террориста? В разговор вмешался начальник уголовного розыска и заверил, что к делу привлечено множество детективов, и что они будут им заниматься до тех пор, пока не схватят преступника. Но репортер не отставал: - Это означает, что у вас нет серьезных улик? На что начальник возразио: это означает, что отдел работает в соответствии с твердо установленными правилами, и он надеется уже в ближайшем будущем сообщить о достигнутых успехах.
Лонгмен почувствовал, как по телу снова прокатилась горячая волна, но немного расслабился, когда камера показала ироническую ухмылку репортера.
О проверке бывших служащих подземки даже не упоминалось. Он вспомнил, что Райдер в свое время говоил об этом. Но тогда он был не столько благодарен Райдеру за предусмотрительность и стремление предусмотреть все возможные варианты, сколько испуган этой мыслью.
- Меня не найдут, - сказал он Райдеру. - Я могу укрыться у тебя.
- Я предпочел бы, чтобы ты был дома. Стоит обнаружить что-то необычное, и немедленно возникнет подозрение.
- Нужно будет организовать алиби.
Райдер покачал головой.
- Тех, у кого найдется алиби, станут проверять тщательнее и детальнее, чем тех, у кого его не будет. У большей части людей, с которыми станут разговаривать, не будет алиби, и ты затеряешься в толпе. Просто скажи, что часть дня ты гулял, потом либо читал книгу, либо вздремнул. И не будь слишком точным, вспоминая время, когда занимался тем или другим.
- Я должен подумать, что следует говорить.
- Нет. Я не хочу, чтобы ты это репетировал и вообще про это думал.
- Я могу сказать, что услышал о захвате по радио и пришел в ужас...
- Нет. Нет нужды доказывать твою добропорядочность. Твое мнение их все равно не заинтересует. Им предстоит проверить сотни людей, это вполне обычная процедура. Просто все время помни, что ты всего лишь одна строка в длинном списке фамилий.
- Ты говоришь так, что все это выглядит очень легко.
- Это и в самом деле легко, - кивнул Райдер. - Сам увидишь.
- Все-таки мне хочется немного подумать.
- Совершенно не о чем тут думать, - отрезал Райдер. - Ни сейчас, ни потом, когда все будет кончено.
Он последовал совету Райдера и, действительно, только сейчас, спустя много недель после того разговора, впервые подумал об этом. Для полицейских это была всего лишь повседневная рутинная работа, а он - всего лишь один из бывших служащих метро в длинном списке из сотен фамилий. Он с этим справится.
Он прислушался, как шеф уголовного розыска, отвечая на вопросы, признал, что описания исчезнувшего мужчины слишком схематичны, что существует множество противоречащих друг другу версий, не позволяющих создать фоторобот, но что некоторым пассажирам будут в штаб-квартире полиции покажут его фотографии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94