- Вот это другой разговор, - радостно воскликнул появившийся в круге света Пантелеймон.
- Так где, говоришь, пещеры-то? - спросил Илья. - Принимай пост.
- Пойдем, что ли, - недовольно проворчал старик.
Они подошли к невысокой арке, закрытой глухими воротами. Никакого замка на них, естественно, не было.
Сторож надавил плечом на одну из створок, и она со скрипом отворилась.
- Вот тебе и пещеры. Иди гляди. Свечу-то на, возьми, - сторож запустил руку в нишу справа и достал, оттуда толстый оплывший огарок.
- Чего же я там один-то увижу? - обиженно спросил Илья. - Ты уж, Иннокентич, уважь. Проводи, расскажи. Небось не хуже экскурсовода знаешь, что тут да как.
- Да чего они знают-то, твои скурсоводы?! Языком только складно мелют. А дальше третьего поворота их силком не затащишь. Пугливые больно. Ладно уж, покажу. Хорошего человека чего не уважить.
Пантелеймон забрал у Ильи свечку, не глядя бросил ее в нишу и, подняв с пола мощный аккумуляторный фонарь, вразвалку пошел вперед.
- Дело, значит, было так, - начал он. - Лет полтыщи назад, а может, и того более пришел в эти места один отшельник. А может, и больше их было, кто знает.
Пришел, значит, и увидел дыру в земле. И решил в той дыре жить. Ну, ясное дело, на зиму припасы надо делать. Полез дальше. А там еще ямина и еще. Через некоторое время этих отшельников набралось здесь видимо-невидимо, что тараканов за печкой. Жили себе припеваючи. Стали над пещерами дом строить, потом другой. Так монастырь и построили. Наверх перебрались.
Да не все. Кто подурей или у кого вера была покрепче, те так и жили в пещерах. Устроили себе кельи в стенах, заложили камнями снаружи, только окошко оставили. Через это окошко их и кормили.
- Чем же они их рыли, норы-то свои? - спросил Илья.
- А руками и рыли. Папаня мой рассказывал: брали заступ какой-никакой или кол деревянный и ковыряли. Камень здесь мягкий, податливый.
- Это сколько же времени нужно?
- Сколько нужно, столько и копали. Лежанку из камня мастерили, стол. Вот она, келья-то.
Илья осторожно просунул голову в крохотное отверстие в стене. Сторож, стоявший сзади, поднял фонарь.
Илья увидел небольшое, площадью около пяти квадратных метров, помещение с низким потолком и неровными стенами. Все здесь было как будто вылеплено из пластилина неумелыми руками: возвышавшееся на полметра над полом ложе с округлым изголовьем, какое-то сиденье, словно выросшее из стены, вырубленные в ней углубления то ли для посуды, то ли для каких-либо других мелких вещей. Мелькнула мысль, что человеку для жизни, тем более в полной изоляции, этих условий явно недостаточно, но расспрашивать о подробностях Илья постеснялся.
- Так до смерти и жили тут? - обернулся он к своему провожатому.
- Здесь и помирали. А хоронили их в других местах. Опять долбили камень, делали большую выемку, туда гробы и заталкивали. Да ты сам увидишь.
Они шли в полный рост, не нагибаясь. Своды пещеры и стены были хоть и грубо, но все же заметно обработаны человеческой рукой. Пахло сыростью, но сыростью не затхлой, как в подвале, а свежей и бодрящей.
Дышалось легко. Несмотря на воображаемую тяжесть каменного монолита, Илья чувствовал себя абсолютно уверенно. Время от времени проход расширялся, и путники оказывались в просторных помещениях с высокими потолками. В углах стояли покрытые паутиной чаны, еще какие-то сосуды. Кое-где встречались нацарапанные быстрой рукой туристов надпися явно нерелигиозного содержания.
То справа, то слева Илья замечал небольшого размера, но, судя по всему, толстые и крепкие двери в стенах. "Что несколько книг! Здесь можно упрятать всю городскую библиотеку вместе с районными, да еще осталось бы место для читателей. Разве тут что-нибудь найдешь?" - подумал Илья.
Он взглянул на часы. Было около девяти часов. Через час-полтора пора возвращаться.
Сторож подвел Илью к одной из дверей в стене, потянул ее на себя и направил в открывшуюся темноту луч фонаря. От пола до довольно высокого потолка громоздились наваленные друг на друга черные, грубо обтесанные бревна - гробы.
- Они и сейчас тут лежат, - спросил Илья, - монахи?
- Пусто уж давным-давно. Ученые растащили, изучают. Все никак в толк не возьмут, чего это здешние покойники в прах не обращаются. А тут и понимать нечего: святые ведь, вот их тлен и не берет. Богу душу свою вручили, а господь за то об их бренных телах заботу держит. Дело ясное. Присаживайся.
Сторож вошел в склеп и привычно опустился на край одной из торчащих снизу колод. Илья устроился рядом.
- Это что, покойнички перекусывают? - спросил он, глядя себе под ноги и носком сапога подвигая поближе к стоящему на полу фонарю корку хлеба. Рядом валялись огрызок колбасы, окурки папирос.
- Скажешь, покойники. Это я на прошлой неделе батю своего поминал. Тут похоронен.
- Тоже святой, помер - притворно удивился Илья.
- Какой святой? Пономарем при церкви состоял.
А как помер, я его здесь и похоронил. Ему что? Пещер много, еще и мне место останется. Я уж приглядел. Ты того, - вдруг строго произнес сторож, - располагайся.
У меня и закусон найдется. Один момент. - Он перегнулся, приподнял крышку стоящего позади гроба и бросил через плечо: - Посвети-ка.
На дне колоды вперемешку с мятыми газетами лежали куски плавленого сыра со следами зубов по краям, наполовину опорожненная банка рыбных консервов, хлеб.
- Во, - удовлетворенно хмыкнул сторож. - На прошлой неделе положил, а все свеженькое. Да ты бери, не стесняйся. Не отравишься. Здесь лучше, чем в холодильнике.
От угощения Карзанян отказался, предоставив Пантелеймону в одиночку расправляться с бутылкой. Он с интересом рассматривал газету, извлеченную из гроба.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44