Поскольку шейх уже знал о содержимом посылки, он счел за лучшее "способствовать" возвращению похищенных...
Василий Федорович уезжал из Ливана со сложными чувствами. Он успел полюбить эту страну и ее жителей. И именно там он начал сомневаться, что деятельность советских руководителей этой стране полезна. И только ли этой...
Под Белгородом перекусили и, объехав его по окружной дороге, подошли к российско-украинской границе. Василий Федорович пошушукался и с теми, и с этими погранцами, в результате чего границу проскочили, как по маслу. И без прошлогодних поборов.
За Харьковом начиналась шикарная дорога, на которой в прошлом году Ефим испугал Теофилло.
Перед самым съездом на трассу на хвосте их "Ауди" повис преследователь: темно-синяя или черная мощная иномарка, в темноте было не разобрать.
Береславский встревожился, справедливо предположив, что за ним гонятся. Он разбудил деда и сообщил о своем открытии. Ефим шел около 140 километров в час. Иномарка его догоняла.
- Это наши, - сначала сказал Ивлиев. Но потом, оценив довольно резкие маневры преследователя, а главное - разглядев в свой хитрый инфракрасный бинокль экипаж, Василий Федорович коротко приказал: - Гони.
Ефим погнал. Выехав на трассу, широкую и гладкую (правда, уже менее гладкую, чем год назад), Береславский дал по газам. Здесь это было можно. Редкие встречные машины, идущие по удаленной метров на сорок встречной полосе, не слепили глаза. А знаки, постоянно ограничивающие скорость 80 километрами в час, никогда особо его не останавливали.
Преследователи сразу "провалились" в темноту. Скоро и свет фар исчез.
- Порядок, - констатировал Ивлиев. Но Ефим чувствовал, что его старший товарищ чем-то расстроен: видно, что-то пошло не по его планам.
...Береславский летел по скоростной трассе довольно долго. Он прикинул, что за каждые полчаса такого "полета" уходил от предполагаемого противника не менее чем на пятьдесят километров.
Старик снова закемарил, слегка даже прихрапывая.
Ефим не очень испугался погони. В лице Ивлиева он видел официальную поддержку своего рискованного, в общем-то, предприятия. А значит, преследователи - пусть и из мощной, но неофициальной организации. В чужой стране им должно быть сложнее ловить их.
Дорога описала большой вираж, и внезапно впереди, слева показался край восходящего светила. Поскольку солнце, как правило, восходит на востоке, а не на западе, сюжет с уходящей вдаль "бетонкой", освещаемый первыми лучами солнца, мог и не повториться.
Береславский тормознул, достал фотокамеру и вышел ловить мгновение.
Проснувшийся Ивлиев некоторое время не мог понять, в чем дело. Сообразив, наконец, что это беснуется творческая натура Береславского, старик пришел в ярость.
- У нас на хвосте непонятно кто, а ты тут с фотоаппаратом.
- Ты говорил, это твои друзья, - невозмутимо парировал Ефим, выбирая лучшую точку съемки.
- Они догонят и сделают из нас котлету, - пугал дед.
- Значит, у тебя скверные друзья, - по подсчетам Ефима, машина преследователей никак не могла быть ближе, чем в полусотне километров.
Ивлиев, поняв, что все его попытки образумить полоумного фотографа, тщетны, сел в машину и, набычившись, ждал.
Вдали показался отблеск фар (машины по трассе шли чрезвычайно редко). Хотя Береславский и понимал, что это не может быть погоня, - рано еще, - но на психику подействовало, и он, щелкнув затвором камеры последний раз, уселся за руль.
- Нажарют задницу, будешь знать, - пробурчал старик.
- Может, эти снимки станут единственным полезным делом в этой поездке, предположил Ефим.
- Типун тебе на язык, - пожелал ему старик и отвернулся.
...До Запорожья доехали без приключений и на очень высокой скорости, хотя, сойдя с широкой трассы, про 250 км/час можно было не вспоминать. Странное дело, однако Ефим не только не устал, но даже в сон его не тянуло. Перевозбудился, наверное. Он понимал, что если в его руках окажется искомая всеми информация, то убивать его станет и глупо, и даже опасно. А шанс получить эту информацию был реальный.
У Запорожья попали в небольшую рукотворную пробку: украинская ДАИ пропускала машины сквозь "фильтр". К "Ауди" подскочила целая компания великовозрастных мойщиков окон. Их было четверо, и они были профессионально экипированы: "брызгалки" для воды, "брызгалки" для шампуня, тряпки для мойки и отдельно салфетки для протирки.
Береславский не любил навязчивый сервис, а кроме того, еще не имел украинских гривен. Поэтому, открыв окно, предупредил ребят:
- Мне - не надо!
Те, не слушая, бросились надраивать стекла и фары.
- Не надо мыть! - жестче сказал Ефим. - Я не заплачу!
- Заплатишь, - улыбнулся их предводитель. - Куда ж ты денешься-то? С разбитым лобовым... - и отогнул полу куртки, продемонстрировав "финку".
Вот на угрозы Береславский всегда "велся" легко. Пусть их и четверо, пусть лбы здоровые. Он уже набрал воздух для грубого ответа, как его тронул за локоть старик:
- Я заплачу.
- Вот и ладушки, - усмехнулся главарь, сверкнув "фиксой". Он в трудовом процессе не участвовал, осуществляя, похоже, другие функции.
Когда помывка закончилась, Фиксатый подошел к правому окну. Старик нажал кнопку: стекло ушло вниз.
- Давай деньги, дед!
- Какие деньги? - удивился Ивлиев.
- Ты, что, шутишь, что ли? - нагнулся к окну Фиксатый. - Так до могилы не доживешь, - и сам захохотал своей шутке.
Смеялся он недолго. Ефим даже заметить не успел, как рука Ивлиева взлетела вверх. Держа тремя пальцами вымогателя за нос, как крокодил - слоненка, дед втянул его голову в салон.
Тот даже закричать не мог, лишь кривился от боли. Но старику этого было мало.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113