Вы ко мне, сказал он утвердительно, радостно потирая руки. Проходите в кабинет, будем знакомиться...
***
Вот так они и оказались в Экслибрисе.
На работу их тогда приняли. Елизавета до сих пор уверена, что Мерзавцев просто пленился ее шляпой.
Алиса вообще смутно помнила первую встречу, потому что все время опасалась, что появится губернатор.
Сядет за небольшой столик, притаившийся в угла, и примется рассматривать ее, Алису, так пристально, что Алиса окончательно испугается. Ну, что ж, - задумчиво молвит губернатор. - Пожалуй, вы попробуете написать небольшой кусочек - так на пробу... Опишите-ка мое босоногое детство в селе Дубиновка-Раздербаны!. Алиса даже зажмурилась, представив себе будущий кошмар - и прослушала очень важную часть разговора, в котором рассказывалось о том, что писать надо под чужим именем, поскольку так выгоднее и проще. Чем это было выгоднее и проще, Алиса так и не поняла, потому что, когда до нее дошло, что губернатором тут и не пахнет, она начала опасаться порнухи.
- По этой причине мы и придумали неких писательниц, - закончил рассказ Мерзавцев, подозрительно посмотрев на Алису - та сидела, сжав руки, и старалась справиться с вечной проблемой заикания на нервной почве.
- - Н-да, - пробормотал он. Алисе показалось, что в светлый момент их знакомства ему стало окончательно понятно, что диагноз, который ставят обычно писателям и поэтам, в большинстве случаев оказывается правильным. Подняв со стула, недовольно скрипнувшего, свое грузное тело, он достал книгу с очаровательной блондинкой на обложке, и молча протянул ее Алисе Елизавете досталась другая - с длинноногой особой в кожаной мини юбке и черных очках. Особа держала в руках громадный наган, по размерам более напоминающий широко известный по фантастическим романам бластер, и нехорошо улыбалась. До сих пор Алиса не может понять, каким образом он так верно угадал их натуры? Не обошлось, наверняка, без мистического откровения... Елизавета с Мерзавцевым поддерживала светскую беседу, а Алиса молчала, рассматривая фотографию придуманной тетки с насмерть перепуганными глазами на Елизаветиной книжке. У нее возникло подозрение, что тетка так напугалась именно вида разъяренной фурии с бластером-наганом, которую ей нахально приписали, и теперь бедняжка прячется от общественного позора где-нибудь в стенах монастыря сестер-кармелиток, как мадам Бонасье. Зачем им понадобилось придумывать этих теток, Алиса понять совершенно не могла. На ее книжке вообще не было ни одной фотографии, только имя Сара Мидленд. Подругам было велено все прочитать, и написать что-нибудь в том же духе.
- - Бедняжки, - сочувственно вздохнула Елизавета, когда они вырвались из псевдо-приемной губернатора на свежий воздух.
- - Кто? - удивилась Алиса.
- - Эти тетки на обложках, - пояснила Елизавета. - Мало того, что им придется пожизненно отвечать за написанную нами дребузню, так и жизнью рисковать придется стопроцентно...
- - Почему им придется рисковать жизнью? - испугалась Алиса. Ей совсем не хотелось, чтобы кто-то рисковал ради нее жизнью!
- - Вспомни Мизери, - начала проявлять свой недюжинный триллерный талант Елизавета. - Там писателю надоело описывать эту дуру Мизери, а психованная читательница уже не могла без этой дамы жить. И тогда она начала устраивать ему каверзы, предварительно заманив его в ловушку. Вот надоест мне расписывать злоключения этой Барбареллы, а психи-почитатели меня не найдут. Будут разбираться с этой несчастной, ни в чем не повинной леди...
- И, проникшись ужасным будущим автора, Елизавета так расчувствовалась, что в ее глазах появилось осознание вины, и искренне сочувствие. На минуту Алисе даже померещилось, что Елизавета сейчас заплачет - таким горестным был ее взгляд, направленный в будущее неведомой женщины, согласившейся принять на себя муки, уготованные Елизавете...
- Она робко дотронулась до Елизаветиной руки, и попробовала ободрить ее:
- - Может быть, нас еще не возьмут... Для того, чтобы книги писать, талант нужен. Ты уверена, что он у нас обнаружится?
- - Если ты вознамеришься стать господином Пушкиным, может и не обнаружится, - задумчиво сказала Елизавета. - Но я так думаю, им Пушкинский талант ни к чему. В тягость может оказаться...
Им нужно попроще. Вот, например...
- Она притормозила возле книжного развала, и наугад взяла книгу.
- - Это хороший детектив, - обрадовался продавец. - Прямо нарасхват идет... Говорят, наша отечественная Хмелевская... Будете покупать?
- Он так сладко улыбался, что Алисе захотелось провалиться сквозь землю - денег-то не было, да если бы и были - она никогда не стала бы покупать эту книгу. Рядом лежали Хроники Нарнии. Вот их бы она непременно купила, не задумываясь...
- - Да я с тобой ... не сяду на одном поле, зачитала Елизавета, опустив одно слово. - А еще на Пелевина ругаются... Вон как крепко наши домохозяйки заворачивают! Да, Алиска, чего-то расхотелось мне писать прозу. Ты думаешь, употребление таких слов обязательно в отечественной современной литературе?
- - Если они в контексте...
- - То есть если без них трудно обойтись... Мне кажется, в этом отдельно взятом...
- Она положила книгу на место.
- - Не будете брать? - огорчился несчастный продавец.
- - Нет, друг мой, - ответила Елизавета. - В наше время писатели были скромнее... Был, конечно, протопоп Аввакум, позволяющий себе употребление крепкого слова, но у него это как раз не резало мои многострадальные очи. А в этом вот "контексте" сие слово выдвигается вперед, и мешает по достоинству оценить стиль этой вашей Хмелевской отечественного разлива...
- Они отошли уже от прилавка, но, пройдя несколько шагов, Елизавета остановилась.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101