Понимаешь?
- - Ага, - сказала Алиса. - Не стоит прогибаться под изменчивый мир, пусть лучше мир прогнется под нас.
- - Да не надо ему ни под кого прогибаться, в этом все и дело! поморщилась Елизавета. - Мир вообще принадлежит Богу, это Его игрушка... И нечего нам помогать чужие игрушки ломать... Наоборот, Павлищева, надо помогать его сохранить!
- Она вскочила, и теперь стояла посредине комнаты - рядом с Несравненной, такая же тонкая, хрупкая, и - сильная.
- - Понимаешь, Алиска, нам только кажется, что Армагеддон только будет. Он уже идет. Я думала над этим, и поняла - идет, прямо сейчас, прямо с нами... А мы с тобой, Алиска, не просто какие-то человекоединицы, как нам пытаются внушить. Мы - солдаты Бога. Его армия... Он дал нам эту способность выстраивать слова в предложения, наделять их смыслом... Потому что души, Алиска, можно воспитывать не только в храмах. В храме пусть Дедуля трудится. А есть еще другие - они покупают эти книжки в тонких обложках, потому что не совсем согласны с существующим порядком вещей.
- - Почему это? - удивилась Алиса.
- - Потому что они так хотят убежать отсюда. Хотя бы мысленно... Так вот что я хотела тебе сказать. Друг мой, все просто. Эта книжка может стать для них началом другого пути, а может еще глубже затянуть в трясину. Вопрос в писателе - на чьей стороне он играет? Нельзя тебе, Алиска, сидеть и писать дурацкие кулинарные рецепты! Это предательство. Подумай-ка, чем ты лучше Иуды Искариота? Тот за тридцать серебренников продал Его, и ты тоже вслед за ним продаешь... Подожди обижаться! Я сама была раньше такая же... Мне казалось, что деньги не пахнут. Очень даже пахнут, как выяснилось. И... Я вот приехала из Москвы, и поняла - режьте меня на куски, не печатайте вовеки, а я больше на стороне дьявола не играю! Столько хороших писателей, Алиска, писали в стол - куда лучше писали, чем мы с тобой вместе взятые! Но не хотели они играть на чужой стороне! Ничего, дошли их книги, потому что рукописи не горят. С одним условием - если эти рукописи действительно чего-то стоят! И пусть они живут себе , все на свете паршивцы... Они ведь просто не справились с собой, слабыми оказались, стали играть на чужой стороне и вот во что это вылилось! Но это их дело, Алиска! Потому что каждый человек перед Господом Богом лично отвечает за совершенное. Так что не будем их строго судить... Дело в нас самих. Кого мы с тобой выбираем? Дьявола с его жалкими подачками и увещеваниями, что мы не проживем без его материальной помощи? Или...
- Алисе показалось, что теперь в комнате есть кто-то еще, невидимый, неслышный. Их двое, они стоят и ждут, что выберут эти смешные девицы. Кого они выберут?
- Она даже глаза закрыла, пытаясь увидеть этих двоих мысленно. Один был похож на Дедулю, а второй был вылитый Паршивцев. Правда, глаза были Валерины...
- - Конечно, Дедуля, - пробормотала она, открывая глаза.
- Лиза ее поняла.
- - Ну, вот и хорошо, - удовлетворенно сказала она, и снова устроилась под пледом. - Теперь, когда миссия моя выполнена, можно заснуть. Кстати, тебе звонил Фримен. Просил походатайствовать за него. Вы что, опять поссорились?
- Алиса вздохнула.
- - Теперь уже не будем больше, - сказала она. - Просто он хочет того же, чего и ты. Чтобы я не играла на чужой стороне...
- - Как видишь, положение совсем не безнадежно, - сонно пробормотала Елизавета. - Нас все-таки не так мало, как кажется поначалу... Так что держись, друг мой! Прорвемся!
Месяц пролетел незаметно - Алиса писала, и слова играли, переливались в ее воображении жемчужинками, и из них, этих бело-розовых, преламутровых слов, рождалась маленькая Княжна, и Принц воров... Алиса жила в другом мире, и постигала этот... Она была счастлива. Второй раз в жизни она плакала, когда плакала ее героиня, и смеялась вместе с ней...
Когда книга была закончена, Алисе даже стало грустно.
- Ну, вот и все, - сказала она себе, дописав последнюю строчку. - Я снова осталась одна. Пока. Я всегда могу продолжить...
- А что с ней будет, с моей книгой? - спросила она себя.
- И, грустно улыбнувшись, ответила сама себе:
- - Да не все ли равно? Что бы ни было, я была счастлива, когда писала ее. Кто знает, может быть это и есть высшая награда? Выше всех наград...
- И, словно наяву, снова услышала голос Елизаветы:
- - Держись, мой друг! Мы обязательно прорвемся!
ВМЕСТО ЭПИЛОГА
Алиса ничего не могла различить в густой темноте. Она слышала, как плещется у ее ног едва-едва море, и очень далеко кричат альбатросы.
Она стояла, закинув голову назад, чтобы попытаться увидеть сразу все небо. Звезд было столько, что Алиса даже не пыталась их сосчитать.
- Как здесь тихо, - прошептала она.
- Темнота не пугала ее - эта темнота была нежной, доброй и немножко печальной.
- Алиса опустилась на колени, и дотронулась ладонью до воды.
- Вода ответила ей таким же нежным прикосновением.
- - Все будет хорошо, - прошептал откуда-то тихий голос. Алиса вскинула голову, и попыталась увидеть его, а потом подумала, что Голос увидеть все равно нельзя. Его можно услышать, можно почувствовать... Как и слово. Вначале было Слово, вспомнила она.
- - И слово было Бог...
- - Все будет хорошо, - пропели звезды на небе.
- Кто-то позвал ее из яви, и, хотя ей не хотелось просыпаться, она с сожалением откликнулась.
- - Алиска! Просыпайся, нельзя же дрыхнуть в такой судьбоносный момент!
- Она нехотя открыла глаза.
- Они смотрели на нее и улыбались.
- - Ну, что я говорила? - торжествующе воскликнула Елизавета. - Если долго мучиться, что-нибудь да получиться...
- Она догадалась по их лицам. Фримен стоял, сурово сдвинув брови, но глаза его улыбались. Дедуля не скрывал радости. А Лиза.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101