Что-то угнетало. Что? Закономерная смерть господина Грымзова? Нет. Гибель мадам Литвяк? Нет. Безуспешные поиски компакт-диска для общества вольных стрелков «Красная стрела»? Нет. Тогда что? Последний сон, вот в чем дело.
А для того, чтобы прекратить душевное истязание, довольно набрать номер телефона моего юного приятеля. У него, думаю, хватит силенок поднять трубку после праздничного обеда, перешедшего в ужин?
Мои попытки наладить телефонную связь через космос оказались напрасны Любезный голосок девушки-оператора сообщил, что абонент либо не отвечает, либо находится на недосягаемом расстоянии, чтобы вести с ним конфидециальные разговора.
Либо дрыхнет под прелой подмышкой невесты, ругнулся про себя, собираясь на поиски драпарника вечнозеленой бумаги и преждевременной любви.
Нет, не понимал своего невротического состояния. Сон тому виной? Или слишком хорошо передохнул и мой организм требовал новых впечатлений? Как обкуренный мечтает засмолить гашичек-косячок, так и я мечтаю вляпаться в смертельную и опасную историю, чтобы потешить себя и публику.
Словом, состояние как из модной песенке: «И на белых листах отпечатались мы, как рассказы огня от холодной луны».
… Облитая поливой мертвого света, луна фонарем покачивалась в рождественском небе.
Любопытно, как выглядит наша планета оттуда ? Наверно, похожа на стеклографический шарик, скромно болтающейся на веревочке своей орбиты. Уверен, никто, кроме нас самих, не знает о том, что мы есть и живем со своими вечными проблемами. И среди более шести миллиардов тварей божьих я, Алеша Иванов, превращающийся с каждым шагом своим в Чеченца, неуловимого, как эфемерный свет спутницы нашей ночной жизни. И все довольно странно, если задавать детские вопросы: зачем живем? Какую такую великую миссию и чью волю выполняем? И какое такое поле вечности грешными душами удобряем?
Полет моих мыслей прервался — отвлекли яркие огни «Эсspress», продолжающего мчаться на всех парах в вечерней мгле.
Зачем задавать вопросы, на которых нет ответа, проще надо быть, мой друг любезный Алеха, проще, и народец потянется к тебе с рюмашкой родной зверобойной, и на каждый твой вопрос даст верный ответ.
В ресторане под расхлябанную музыку ансамбля местных лабухов штормил праздник — коммерсанты во фраках и бандиты в спортивных костюмах вместе со своими пыхтящими леди отплясывали нечто немыслимое: горючая смесь меж хохлацким гопаком и южноамериканской «макареной». Запах конского пота, водки, щей, пельмешек и турецких духов из Парижа сшибал на месте. За дальним столиком располагался господин Соловьев, его окружали близкие друзья и единомышленники. Удивительно, но в их руках я не обнаружил станковых пулеметов. О чем и сказал Соловью, он засмеялся: Леха-Леха, кого бояться, когда тебя все страшатся; да, и не ищу приключений на собственный зад.
— А я ищу?
— А ты ищешь, — ответил Соловьев. — Кто утром запустил БМВ?
— Сурку кое-что оборву, — крякнул я от досады.
— Парень сам не свой. Лишился заработка, плачется в жилетку.
— Где его найти?
— Черт знает, — пожал плечами господин Соловьев. — Где-то кружился снежинкой.
— Поищу снежинку, — поднимался.
— Чеченец, — попридержал меня, — прекращай самодеятельность. Народ ропщет: трупы на каждом углу как бананы продают. А обществу, извини, нужен покой.
— Покой на кладбище, — ответил я, — и покой нам только снится.
Хорошо, что хватило ума умолчать о своих сновидениях. Соловушка-умная головушка, узнав причину моего появления на этом шабаше, совсем бы решил: приятель крепко спятил.
В зеркальном фойе обнаружил активный отряд во главе с неутомимой Анджелой, занимающийся тем, что раскручивал негоциантов из солнечного Таджикистана. «Баши» были круглолицы, как масляные блины, с узенькими щелочками глаз, на стриженных затылках клеились тюбетейки.
— Ты, басмач еб… чий, все понимаешь, — орала Анджела одному из них. — Сто американских манатов за один отсос и никаких гвоздей! И то потому, что я интернационалистка!..
— Многа, красавиц-ц-ца, — сопротивлялся торгаш урюком.
— Тогда давай сам, чурка, — хохотала Анджела. — А мы поглядим!..
Я отвлек её от напряженных переговоров, задав вопрос: не знает ли она невесту Сурка? Анджела не знала, да на помощь поторопились её подружки, и через пять минут общего ора я знал имя и адрес любимой Суркова: Тамарка давалка на Карла Марксе урюков обслуживает по бросовым ценам. Я понял благородных девиц и поспешил покинуть их общество; последнее, что услышал, был вопль:
— Сто манатов из USA, я сказала! Или сейчас Соловушку свисту!..
Каждый решает свои проблемы по силе своих возможностей. Моя проблема проста — найти человека в городке, мне знакомом с детства. Запрыгнув в джип, покатил в слободку. Освещенный прожекторами ж/д вокзальчик походил на дворец (в миниатюре) эпохи Людовика ХYI, если я верно представляю то прошлое время. На площади мерзла елочка, опоясанная гирльяндными цепочками. Ветер мел вокруг неё искрящийся снег. На железнодорожном переезде звенел сигнал. Сквозь завьюженное пространство рвался грузовой состав — на его платформах темнела боевая техника, накрытая декоративным брезентом. Под прожектором мелькнул легированный штык-нож часового. И я вспомнил, что уже видел подобное, когда многие из моих друзей были живы. Теперь они мертвы, но кровавая бессмыслица продолжается. Она будет продолжаться всегда. До последнего суверенного человека.
… Улица имени Карла Маркса находилась на окраине слободки. Окна домиков желто-желчно мутнели — при таком освещении трудно сохранить присутствие духа и желание жить достойно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150