У него было крайне обиженное выражение лица, словно его подло обманули. Больше у меня не возникало вопросов. Какие могут быть вопросы к трупам и трупоукладчикам.
Я остался один, но у меня преимущество: дискетка. Это гарантия моей жизни. Пока этот предмет у меня, буду жить.
Господа фальшивомонетчики зависят от меня, равно как и я от них, у нас обоюдоострый интерес, но я хочу заставить их понять, что они на этой навозной земле гости. Их здесь терпят до поры до времени и не надо злоупотреблять добросердечным радушием. В противном случае вместо румяных барышень с хлебом и солью их встретят ядерными залпами системы «Тополь». А это очень неприятно, господа, когда твоя бессмертная душа сгорает в атомно-огненной плазме, как тряпка.
И я не удивился, когда услышал спокойный голос госпожи Литвяк по телефону. В одном ошибся: она старательно играла в чужую игру, не осознавая, как это серьезно для её же здоровья. Я слушаю её и вижу: идет снег. Он покрывает выстуженную декабрьскую землю и скоро следов разложения на ней не будет видно — не видно из-за природного савана.
Я сижу на кухоньке и смотрю в окно на падающий снег. В моих руках телефонная трубка. Я говорю и чувствую: кипит моя кровь, отравленная ненавистью. Но я выдержан и даже безразличен, нельзя показывать врагу свою слабость. Равнодушие бесит его куда сильнее крика.
— Вы меня слышите, Алекс, — спрашивают меня. — Вы понимаете о чем речь?
— Конечно, — отвечаю. — Прекрасно слышу и прекрасно все понимаю.
— Мы вынуждены себя так вести, — говорят мне. — Вы понимаете? У нас нет другого выхода.
— Мне надо подумать, — говорю я. — Имею я право на это. Не так ли?
— Разумеется, подумайте.
Я прекращаю переговоры по телефону и чувствую на губах кровь — запах крови напоминает мне океанский бриз.
Когда-то я мечтал купить райский островок в океане и там жить. Жить вместе со своими детьми — с выросшей дочерью и маленьким сыном. Мы бы гуляли по острову и сбивали кокосы на головы папуасам.
Но боюсь у меня сейчас очень серьезные проблемы. Те, кто решил облагоденствовать мой народ рождественским Чудом, переступили невидимый рубеж, а, следовательно, поставили себя вне закона. Они через госпожу Литвяк сообщили, что мои дети находятся под их контролем и если я…
— Мне надо подумать, — сказал я.
Мои враги не понимают: они подписали себе смертный приговор. Теперь их никто и ничто не спасет. Винтовка с оптическим лазерным прицелом — самое действенное средство против подобных уродов.
Почему они пошли на это? Думаю, им есть что терять. Они теряют огромную колонию, все ещё щедрую природными ресурсами. Они хотят за бесценок скупить колоссальные пространства с нищим рабским народцем, маня его искрящимся рождественским фейерверком. Они уверены, что большинство из нас, как дети, верят в новогоднее чудо и мечтают, проснувшись по утру, босиком бежать к елке и там, под ватой с цветными пятнышками конфетти сыскать подарок от Деда Мороза.
Я же не верю в подобные чудеса. В нашем мире есть семь чудес света, все остальное — ложь.
Сейчас для меня весь смысл жизни сфокусировался в мертвом пластмассовом куске телефона. Я знаю скоро он оживет веселенькой песенкой: фьюить-фьюить. В этом заинтересованы все стороны: мне нужны дочь и сын, им — дискетка. Мне нужны миры, похожие на меня, им — власть над всем миром. Одного они не понимают, что этого невозможно добиться без души, свободной и вечной.
— Фьюить-фьюить!
Я вижу человека, он похож на меня. Человек тянет руку к телефону:
— Да?
— Итак, вы подумали, Алекс?
— Да.
— Вы согласны на наши условия.
— Да.
— Прекрасно, — говорят мне. — Называйте любую точку в городе.
В подобных экстремальных положениях мой мозг обрабатывает информацию, пожалуй, лучше и быстрее, чем ПК — персональный компьютер.
Мои враги допустили просчет, решив поиграть в великодушие. Или у них были свои виды на меня? Не знаю, но пока они ждали ответа на свой вопрос, я молниеносно «обсчитал» всю ситуацию и назвал место встречи: площадка перед входом ЦПКиО имени М. Горького.
… На асфальтовой площади мела поземка, ветер был жестким, будто из жести. Парк не работал и его центральная арка мутнела в метели, похожая на помпезное видение из прошлого. Темнели бойницы касс, удобных для видения ближнего боя.
Погода была удачной для того, чтобы выйти живым из акции. Мой внедорожник находился под защитой казенного малоэтажного здания и я, сидя в машине, внимательно отслеживал обстановку, стараясь предугадать действия врага, которые давали всяческие гарантии в отношении моих детей. Более того были готовы оплатить мой скромный труд все тем же миллионом долларов.
Услышав об этом, я посмеялся про себя: зачем платить такую сумму, если её можно не платить. Стоимость моей жизни — одна у.е. (условная единица) и поэтому никак не верю, повторю, в доброго Деда Мороза с заплечным атласным мешком, набитым «зеленым» счастьем. Скорее всего в этом мешочке будет трепаться килограммовый кус пластита, при взрыве которого от счастливчика не остается ничего — даже тени.
Мотор джипа работал на холостых оборотах, печка дышала теплом, на сидение под рукой покоился «Стечкин», готовый к боевым действиям. Шквалистый ветер рвал снежную пелену. В её прорехах замечались автомобили, скользящие по мерзлому Крымскому мосту.
Наконец вижу: из механизированного потока на площадку медленно выруливает «Мерседес» и два боевых джипа с проблесковыми «маячками». Затем, выполняя предварительную договоренность, лимузин останавливается в центре площадки.
Странное дело, я не чувствую опасности. Почему?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125