Именно они, звери и люди, — единственные, кто мог существовать на енисейских прекрасных (в прошлом) берегах.
— Димыч! Дымок! Черт седой! Наконец-то соизволил матушку Сибирь поглядеть! — С такими словами помпезный старик — видимо, тоже академик накинулся на нашего, притомленного полетом дедка и принялся душить, как медведь козу.
Пока ученые-лирики разбирались в своих чувствах, витая в облаках долгожданной встречи, все остальные участники сцены надежно стояли на долготе 57°16 (параметры условные). И были банальными и пошлыми прагматиками, умеющими считать только миллионы. В конвертируемой валюте. Исключая, разумеется, нас с Резо (Нодари). Мы считаем в рублях. Деревянный рубль — самая крепкая валюта в мире. Если ею бить по голове, как поленом. Надеюсь, я понятен для тех, кто живет на одну зарплату или пенсию.
Между тем события разворачивались в русле благоприятном. Для нас, представителей-посредников от «Рост-банка».
Ко мне приблизились три симпатичных сибирских волкодава, способных в мгновение ока перегрызть горло зазевавшему «тигру».
— Гунченко? — поинтересовались, точно спросили пароль.
Кострома, хотел ответить я, да вовремя понял, что шутка-пароль будет неуместна. Какие могут быть шутки в смертельной игре на выживание? Я лишь кивнул, мол, да, я тот самый, кого вы, господа, хотите видеть. Рядом с академиком. И мне поверили. Вероятно, на мусало я был честным малым.
Крепкие рукопожатия — как залог будущей совместной работы, и все мы, лирики и физики, направляемся к автомобилям.
— Как там генерал? — спросил тот, кто назвался Марковым; судя по комплекции и поведению, он являлся руководителем СС (службы секьюрити).
— В боевой готовности, — ответил я, имея в виду, конечно, генерала Орешко, хотя прекрасно понимал, о ком идет речь.
Моим ответом все присутствующие остались довольны: генерал в отставке (Бобок) взведен, как курок, а это значит, Договор находится под бдительной опекой.
Загрузившись в импортные колымаги, мы стартовали со скоростью баллистических ракет. Вперед-вперед. К цели, скрытой ночным мраком. А, как известно, наша цель была коммунистический городок Красный-66.
Кортеж мчался по скоростной трассе, и свет фар выбивал из тьмы плотную стену деревьев, и где-то там, за ними, угадывались горы — огромные, мощные животные, уснувшие на ночь.
Мы с Резо (Нодари) чувствовали себя хозяевами положения. Очевидно, этот Гунченко (царство ему Небесное!) был заместителем по оперативной работе генерала в отставке; отношение к нему, то есть ко мне, со стороны сопровождающих лиц было самое доброжелательное. И даже подобострастное. Если бы Марков и K° знали, кого транспортируют на сверхсекретный объект!.. Думаю, все бы застрелились сразу. От собственного ротозейства. Разгильдяи позабыли великий завет Феликса Эдмундовича: бди!
Через час наше путешествие по невидимому таежному краю заканчивалось. Нарушая вековую тишину и сон жителей, кортеж въехал на площадь городка Красный-66. Встречал нас Владимир Ильич Ленин. В бронзе. На высоком гранитном постаменте. Приветствовал поднятой дланью. И действительно, кто первым мог нас встретить в этой глухой местности? Только Ильич. Который живее всех живых!
Я выказал удивление столь бессмертным произведением искусства среди «зеленого моря тайги». На что Марков махнул рукой в тьму ночную и сообщил интересную информацию: там, за отрогом, знаменитое село Шушенское, где будущий вождь всего мирового пролетариата куковал в ссылке с женой Наденькой и собачкой Жучкой. Они любили охотиться на зайцев. Вождь и Жучка. Отстреливали косых партиями. Для всего шушенского населения. Бродит легенда, что до сих пор можно встретить старожила этих мест в ленинском заячьем треухе. Так что народ не спешит расставаться с проклятым прошлым и ломать памятники, как того требуют последние агрессивные директивы из Центра.
Выбравшись из лимузина, я задохнулся от насыщенного кислородом, свежего воздуха близкой тайги. Такой чистый воздух мог быть только в раю. Или в лечебной барокамере. Странно, но признаки химического производства, навсегда парализирующего все живое, отсутствовали. Видимо, Красный-66 являлся курортной зоной для химиков и прочего таежного люда, этакий типичный жилой массив для доверчивых иноземных журналистов. Праздничная вывеска для дураков. Что, впрочем, гадать? Завтра, при дневном свете, разберемся, куда леший нас завел.
Дружным коллективом мы направлялись к двухэтажному деревянному зданию. Это была гостиница «Мир». По словам Маркова, наше временное пристанище. До утра. А что утром, поинтересовался я. «Под крылом самолета о чем-то поет…» — многозначительно напел главный секьюрити и уточнил, что полет, правда, будет на вертолете, самом удобном здесь транспорте. Батюшки, ахнул я, выдюжит ли академик такие нечеловеческие нагрузки? А мы его, как ляльку в люльке, успокоили меня. Я нашел взглядом нашего Акимова, он был увлечен беседой со своим коллегой и абсолютно равнодушен к окружающему его суетливому мирку. Да, с таким чудаком ученым проблем не будет. Во всяком случае, с переброской его бренного тела в пространстве.
Так же без проблем вся наша веселая капелла заселила провинциальный «Мир». Проблемы возникли позже, когда неутомимый Нодари (буду теперь так называть этого беспокойного хазера), подружившись с бойцами таежного отряда, принялся выклянчивать у меня бутылку коньяка.
— Зачем, — спросил я, — тебе, Нодарчик, куражиться на ночь глядя? Отдыхай.
— Сашин-Леха, в смысле, — зарапортовался мой друг от моего пинка в бок. — Чтобы по душам поговорить, нанюхаться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192