Моя тревога оказалась не напрасной. Очаровательная секретарь Верочка, ничуть не удивившись моему новому появлению в офисе, сообщает, что исполнительный директор убыла в срочную командировку.
- Куда? - ахаю. - В Париж?
- Почему в Париж? - смеется Верочка, вибрируя телом, упругим, как круп молодой кубанской кобылки. - В Нью-Йорк...
- ... город контрастов?
- Именно туда, Дмитрий.
- А когда?
Девушка справедливо замечает, что мой интерес к Пехиловой подозрителен: а вдруг я есть представитель конкурирующей фирмы? Я понимаю, что кавалерийский скок в таком деликатном вопросе не проходит. И меняю тактику обольщения всезнайки с бюстом, напоминающим чарующие тибетские горы. А не провести ли нам вместе вечер, Верочка, в ресторанчике "Кабанчик", там, говорят, гостей встречает негр цвета цветущей сирени и от пуза кормят котлетками "свинтусиками" и хлебцами под названием "копытца". Девушка обворожительно смеется, запрокинув голову вверх: "Кабанчик", "свинтусики", "копытца", мило-мило, надо подумать, Димочка. А что тут думать, Верочка, шефиня твоя далеко, изучает передовой опыт американских стервочек, тем более рабочий день у нас, в России, идет к своему закономерному концу. К какому концу, хохочет прелестница. В смысле, к финалу...
Наша легкая любовная прелюдия к тяжелым затяжным сексуальным боям заканчивается тем, что я возвращаюсь к драндулетику и жду ту, кто оплатит мне ночь - оплатит информацией. Это будет хорошая плата. За все надо платить, это я хорошо усвоил.
Как тут не вспомнить Новый год, когда мы были молоды, бесхитростны и красивы, это был наш последний Новый год перед окончанием школы. Практически весь десятый "А" собрался у Раечки, родители которой убыли в рождественское путешествие на райские Филиппины. Наш праздник начался с трезвого боя кремлевских курантов. Потом стало весело, хмельно и... порно. Великолепный Мамин-Мамыкин притащил видеокассеты и принялся крутить их, как сельский киномеханик в сотый раз фильм "Еще раз про любовь". Любителей горячей отечественной love оказалось человек десять-двенадцать. Трудно было считать в неверном свете ТВ. Впрочем, никто не считал, каждый был занят трудоемким делом. Наши плутократические тела были прекрасны в своем бесстыдстве; потные тела, приводимые в движение животным инстинктом, напоминали ртуть; ртутные тела искали утешение и счастье в себе подобных, не догадываясь, что жидкий металл чрезвычайно ядовит и перенасыщение им может привести к смертельному исходу. И моя плата за тот Новый год оказалась дорогой: я окончательно потерял веру в любовь. Какая может быть любовь к тем, меж ног которых хлюпает вулканическая бездна со злыми испарениями плюмбума?
...Как я и полагал, настоящий алабамовский негр встречал меня и мою колоритную спутницу у ресторанчика "Кабанчик". Сиреневый, будто подмосковные вечера, швейцар в буржуазном цилиндре так радостно ощерился нам, что я, пересчитав его зубы, похожие на кукурузные зерна, тиснул ассигнацию на чифирь.
Стены небольшого зала были размалеваны в национальный колорит Малороссии: солнце, подсолнухи, плетень с перевернутыми горшками, стилизованные вислоусые свинопасы в вышитых рубахах и, разумеется, стадо тучных животных, удаляющихся в сторону бирюзового горизонта. Их мягкие, скажем так, места с крючочками хвостов были направлены, точно дальнобойные орудия, именно на посетителей, решившим откушать пряного сальца в плотной сметанке. Подозреваю, художник был вегетарианцем и подобной кракелюрой* выразил критическое отношение к любителям свиных трупиков.
* Краской (разг. - производ.)
Любезный до дурноты метрдотель пригласил нашу пару за столик, где интимно пламенела настольная лампа, изображающая малороссийскую хатку.
- А здесь мило, - заметила Верочка, осматриваясь. - Как в деревне.
- Возвращаемся к своим корням, - сказал я и выразил надежду, что моя спутница не блюдет диету на отрубях.
Девушка призналась: да, ей надо бы похудеть, но как, если вокруг такой соблазнительный мир, и облизнула свои припухлые губы, напитанные молодостью и вожделением. Я взбодрился: вечер обещался быть весьма перспективным. Вот только бы не обожраться до поросячего визга и не забыть главной цели нашей вечеринки. Под крымское кипучее шампанское и отбивные из полтавского кабанчика мы повели бесхитростный разговор о делах мирских. Верочка, слава богу, оказалась словоохотливой и я узнал многое о косметической фирме, уже год как осваивающей российский потребительский рынок. Как я и подозревал, госпожа Пехилова выполняла роль ширмочки, сработанной китайскими искусниками из тропического бамбука.
- Братья Хубаровы нами управляют, - призналась Верочка. - Два брата-акробата.
- Циркачи?
- Ага, раньше выступали под куполом, а теперь крутят сальто-мортале тут, - засмеялась секретарь и отмахнула рукой, едва не сбив лампу-хатку.
Не трудно было догадаться, что настоящими хозяевами фирмы по производству фальсифицированной "Шанель №5" для доверчивых русских бабенок были два чебурека, прибывшие из солнечного Азербайджана. Почему они решили заняться именно этим легкомысленным бизнесом трудно сказать, рассуждала Верочка, заполняя свой молодой организм веселыми шариками шампанского, но они производят благоприятное впечатление.
- Какое впечатление?
- Бла-а-агоприятное, ик, Димочка.
- Я начинаю ревновать, Верочка.
- Ни-ни, у нас строго, - погрозила пальчиком. - Работа прежде всего.
Несмотря на кризис, призналась девушка, фирма процветала. Во всяком случае, оплата труда была стабильна, как рост курса фунта стерлинга. Я тотчас же поднял тост за преуспевание кампании.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117