Криса в этих случаях удаляли - он отправлялся на экскурсии по окрестностям с кем-нибудь из взрослых. Ванда устраивалась в шезлонге под каштаном с каким-нибудь журналом, делая вид, что погружена в чтение, в то время как под белым полотняным зонтиком непринужденно беседовали двое: терпеливый, но взыскательный к своему ученику Амир и непоседливый мальчик, старавшийся продемонстрировать самые лучшие качества - смекалку, прекрасную память и способность самостоятельно оценивать информацию. Уроки делились на обязательные, за которые Максим получал оценки по 10-балльной шкале (речь шла об арабском языке, экскурсам по истории, культуре и религии страны ) и общеобразовательные, проходящие в виде свободной беседы, по ходу которой позволялось задавать учителю вопросы и даже поспорить с ним.
Вскоре Амир понял, что дискуссии успешнее идут при участии Ванды. Присутствие этой женщины вдохновляло его красноречие, а кроме того сдерживало импульсивного Максима, старавшегося завоевать расположение Ванды. А главное - в присутствии Ванды разговор неизменно велся на французском с короткими пояснениями русских фраз.
Август выдался очень жарким, и Ванда который раз благодарила себя за настойчивость, проявленную в сооружении бассейна. Конечно же, за этим кафельным озерком десятиметровой длины приходилось постоянно следить, платя в летние месяцы надбавку садовнику. Но зато окунуться утром, поплавать перед сном, да и просто поваляться на солнышке возле воды оказалось постоянным, никогда не надоедавшим удовольствием. Не случайно и Амир облюбовал лужайку перед бассейном для свободных занятий с Максом.
Ванда знала, что ей очень идет цельный ярко-алый купальник, особенно к стойкому августовскому загару. Она вообще выглядела лет на 10 моложе своего возраста, этак максимум на тридцатник с небольшим хвостиком, хотя ни разу не прибегала к хирургической помощи мужа. Одно время Ванда, удрученная мягкими складками двойного подбородка, серьезно взяла в оборот Йохима, но тот, охотно выполнивший подтяжки многочисленным пациенткам, жене категорически отказал: -Этот подбородок у тебя был и в 25 лет, кто знает, может в нем сосредоточиваются твои женские чары? Уберу я кусочек кожи - и жена уже чужая...! - Хитро улыбался он.
- Куда я от тебя денусь, Пигмалион! - хмыкнула Ванда, делая вид, что не поняла намека мужа. Да, за ней водились грешки. Правда, только последние три года и всего лишь маленькие эпизоды, но... Иногда Ванде казалось, что самый большой любовный роман ее жизни еще впереди. Особенно такими летними вечерами, полными пьянящих ароматов и летучих теней.
Амир одевался на людях только по-европейски - в легкие светлые, хлопчатобумажные костюмы и свободные, гладкоокрашенные рубашки. Однажды Ванда, случайно проснувшаяся на заре, увидела со своей веранды прогуливающегося в саду гостя. На нем было свободное белое, развевающееся на ходу одеяние, в смуглых руках зажаты четки, а тонкое сосредоточенное лицо казалось вырезанным из потемневшей кости. Ванду охватило внезапное желание оказаться рядом с этим странным человеком, почувствовать, как обнимают его сильные , вкрадчивые руки, увидеть загорающееся горячим светом отстраненное замкнутое лицо. С того самого утра Ванда, подключившая кокетство механически в общении с любым представителем противоположного пола, начала сознательную, очень осторожную атаку. Ее присутствие оживляло уроки Амира и она могла бы сказать почти уверенно, что он знает наперечет ее купальные и домашние туалеты.
Теперь Ванда в новом алом купальнике тихонько, чтобы не нарушать беседы, проскользнула к своему шезлонгу и тут же заметила, что голос Амира стал громче, а его французская речь - выразительнее.
- Мадам Динстлер будет так же небезинтересно узнать о некоторых традициях нашей страны, заметно отличающихся от европейских. - Амир перенес свое плетеное кресло поближе к Ванде и пригласил Максима занять место рядом.
- Что бы вы сказали, мои уважаемые слушатели, если бы увидели на улице Парижа или..., допустим, Москвы, юношу и девушку, или мужчину и женщину, приветствующих при встрече друг друга поцелуем? Ванда с многозначительной улыбкой пожала плечами, а Максим категорически заявил:
- Так делать нельзя! - Он уже понял, что началась игра в "можно" -"нельзя", как и всегда, когда речь шла о различии "нашей страны" с остальным миром.
- Запомни, мой друг, что любые поцелуи (даже поцелуй руки) между представителями разных полов абсолютно недопустим. Даже, если эти люди родственники, - сообщил прокурорским тоном Амир, оценивая эффект по Вандиному недоумению. - И совсем наоборот: если в нашей стране встречаются мужчины-друзья - объятия и поцелуи - лучшее доказательство чистого сердца. А уж потом следуют рукопожатия.
- Это касается и женщин? Подружки тоже обмениваются объятиями при встрече? - удивилась Ванда, делая большие глаза.
- Нет, женщины нашей страны носят паранджу. Максим уже знает, что это такое и может себе представить, что поцелуи в таком туалете практически невозможны. Но и при обмене рукопожатием женщинам следует лишь коснуться горизонтально выпрямленными ладонями, но никак не сжимать руки друг друга. Согласитесь, что это целомудренно и даже красиво! - терпеливо объяснил Амир.
- Я как-то не считала, что у южных мужчин особо в чести женское целомудрие. Если, конечно, речь не идет о собственной жене, или женах, т.е. о собственном имуществе, на которое, естественно, наложена печать индивидуального владения. - Ванда явно не одобряла нравов чужой страны. Но, насколько я понимаю, мужчина с южной кровью не ограничивается законным браком?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156