Ремонт произвел супруг на средства от экономически результативного выпуска мемуаров и собственной эффективной писательской деятельности. Гаврила сочинял полные напряженного драматизма истории о похищении урана, ракетных боеголовок, партийного золота, Алмазного фонда и прочих вневременных ценностей. На каждой странице его противоречивые персонажи использовали ненормативную лексику, вышибали друг у друга мозги, изощренно терзали плоть беззащитных женщин, взрывали вертолеты, грозили миру ядерной катастрофой и совершали прочие гнусности, переходящие в подвиги. Враги безумствовали, но железная рука отечественного супермена Ccученного, неизменно восстанавливала справедливость. Этот неоднозначный герой, составленный из деталей Джеймса Бонда, героя Матросова, легендарного майора Пронина и Павки Морозова имел трудную, не переслащенную украшательством биографию. Являясь потомственным стукачом, юноша прошел тяжелую жизненную школу. Выразительную кликуху, полученную в колонии строгого режима по статьям госизмены и группового изнасилования пионервожатой он беззаветно оспаривал своим героическим служением демократизировавшемуся отечеству. Ссученному приходилось отнюдь не просто. Стоило ему хоть на минуту успокоиться на достигнутом, как темные силы, клубящиеся за созидательной панорамой мирового прогресса, наваливались с новой силой - Гаврила писал следующий том Ссученианы...
Свое жилище триллерист предпочел обустроить во вкусе сугубо отрицательных персонажей, сочетавших неограниченную платежеспособность с извращенным излишествами гедонизмом. Правда, несколько скромнее. Но скорое будущее не скупилось на обещания.
В своих утренних мечтах, потея на тренажере, Гаврила видел похоронный автобус у подъезда и диктора теленовостей, объявлявшего с язвительной скорбью о кончине "стальной женщины". Вслед за тем общественность потрясало известие о скоропостижном бракосочетании триллериста, но отнюдь не с наивной давалочкой Машенькой, а с одноименной, всеми любимой певицей. Оставалось только успеть завоевать мировую известность и затмить посредством Ссученного надуманную популярность Бонда. Значительная работа в этом направлении Глыбаниным уже была проделана. Оставалось ждать - судьба с чемоданом подарков могла постучаться в двери в любую минуту.
В подобных медитациях триллерист пребывал в то декабрьское утро, когда из холла донесся требовательный звонок. Трезвонили без перерыва, пока Гаврила с тренажера звал Машу, а та, находившаяся под душем, орала старухе. В результате к двери высыпали все: разрумянившийся спортсмен в пропотевшем шерстяном белье, болезненно бледная одной и цветущая другой половиной лица девушка в банном халате и шпионка, тайно жующая вставными челюстями припрятанный в кармане арестантской робы сухарик. Вошли трое без верхней одежды, оставив таковую, очевидно, в автомобиле.
- Гавриил Абрамович? - осведомился помятый юноша, сверившись по бумажке.
- Ну? - угрожающе напряг мышцы плечевого пояса триллерист.
- Мы к вам, - радостно объявил прыткий толстяк и предъявил какое-то удостоверение.
Произошло чудо: вместо того, что бы в унизительной манере выпроводить сомнительную компанию, опытный в таких делах писатель попятился и пригласил пришедших в гостиную. Причем щуплый охламон в пенсне вместе с косоглазым коротышкой из мелкотравчатой бандитской шушеры приняли приглашение, а шустрый юнец, облаченный в обвислый ИТРовский костюмчик и галстук немыслимой откутюрности, интимно улыбнулся Маше:
- Мы на кухне с Марьей Викторовной пошепчемся, - затем сделал старухе "козу" и фыркнул: - Брысь!
Та дернулась и нетвердой побежкой крысы, погибающей от пестицида, скрылась в своей комнате.
В гостиной Гаврила предложил гостям расположиться в креслах. Но тип в пенсне не сел, а заметался по комнате, бесцеремонно рассматривая потолок, выстукивая стены и заглядывая в окна. После чего рухнул в белое кожаное кресло, закинул ногу на ногу и вопросительно поднял брови:
- Ну-с?
У триллериста сперло дыхание от неописуемой наглости и зачесались кулаки, но удержала на месте мысль о том, что писатель должен использовать все возможности для изучения отрицательных сторон бытия. Отрицательностью же так и несло от развалившихся на итальянской лайке отморозков. Сразу стало ясно, что прибывшие представляют одну из самых низкопробных фирм по торговле недвижимостью, шустривших вокруг выдающегося во всех отношениях Дома. Рыжий, выуживающий сейчас на кухне информацию у Маши, являлся, несомненно, диллером, господин в пенсне - потенциальным покупателем, судя по костюму из ткани с люрексом - разбогатевшим за кордоном эмигрантом. Вначале работал ночным разносчиком пицци, потом удачно ограбил банк и затосковал по родине, нацелившись на солидную хату в Москве. А коротышка в пиджаке эпохи Алькопоне, остро нуждающийся в дантисте по поводу оттопыривающего губу клыка, представлял, по размышлениям писателя, местного секьюрити иностранца. Все трое отчаянно изображали респектабельность, что получалось столь же убедительно, как чеховский лиризм у экспериментальной труппы из Жлобина, играющей "Чайку".
- Ни чем не могу вам помочь, граждане. Расселение не планирую. Сведений о продаже жилплощади в моем доме не имею, - отчеканил триллерист, изучив персонажей и поднялся, что бы выпроводить их незамедлительно.
- Сведения имеем мы, - успокоил его покупатель. - Все, что необходимо, у нас есть. - Оторвав зад от кресла, он протянул руку и представился: - Литературный агент Эммануил Экстрактов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188