- Какой-то политический деятель выразил надежду, что моя красота спасет мир. Смешно.
- Да это же хрестоматийная цитата из Достоевского! За ней целая история философских дискуссий.
- Не пойму, вы журналист или шпион?
- До того, как стать шпионом, я учился в институте и очень много читал, только оказалось, что драться я умею лучше, чем думать. Но кое-что засело в моей башке навсегда... Постойте, в соседней комнате я заметил приличную библиотеку, вернее, выставку книг. Не думаю, что хозяин зачитывается Мандельштамом, Кафкой или даже Дюма...
Отвлекая Виту литературными дискуссиями, Игорь лихорадочно обдумывал ситуацию. Он "продал" Фистулину реальную информацию о Сильвестре. Но её уже имел шеф Лесникова Колчин. Теперь было совершенно ясно, что Игоря подставили, а следовательно, в ведомстве Колчина завелся "двойник". Проверка Фистулиным полученных данных могла оказаться не в пользу Игоря. Даже в том случае, если Фистулин клюнет на приманку, соблюдения джентльменской договоренности от него ожидать не следует. Скорее всего, Василий Шакерович избавится от Лесникова, а с Витой церемониться не станет. Единственная надежда, что вовремя подоспеет помощь - ведь в Москве уже, конечно, забили во все колокола. Фистулин дал американцам на получение выкупа сутки, а следовательно, он рассчитывает скрывать заложницу у себя все это время.
Игорь прикинул, что ему осталось жить каких-нибудь семь-десять часов, и что последние дни он провел рядом с Витой. Ее присутствие превращало досадно проваленную операцию в романтическое приключение, а так и не угомонившийся после провала Лесник тихонечко ликовал: уж если верна поговорка "На миру и смерть красна", то умереть за Виталию, защищая её честь - изысканное блаженство.
"Угомонись, кретин, - урезонивал он себя. - Оторви от неё свой собачий, преданный взгляд и пошевели мозгами. Да, заодно, порадуйся тому, что, прибитый Фистулиным, избежишь заключения в психушку. Ведь это настоящее помешательство, парень". Но Лесник не унимался.
- Пойдемте в соседнюю комнату, я покажу вам кое-что, - предложил Игорь.
Вита с опаской посмотрела на стражей, но те не стали препятствовать, молча сопроводив пленников в гостиную. Две стены здесь целиком занимали книжные полки. Телефонного аппарата не было, за окном чернели изящные витые решетки.
- Ладно, - сказал Игорь, всматриваясь в корешки изданий. - Стихи в подстрочном переводе теряют, а жаль - у него здесь есть даже Бродский.
- Бродского я читала по-английски. Очень здорово, но печально. Русская литература пронизана скорбью. Наверно, это и угнетает меня.
- Достаньте вот тот зелененький томик. Нет, следующий. Это старая история, случившаяся в начале нашего века. Ее сочинил Александр Куприн. Присядем, Виталия, а то со связанными руками я чувствую себя партизаном перед расстрелом. Надо петь героические гимны, а не разглагольствовать о любви.
- Они опустились в кресла у кофейного столика.
- Совсем другое дело. Два человека мирно беседуют на рассвете в ожидании раннего завтрака. А дело состояло в том, что обыкновенный юноша, телеграфный служащий, полюбил чудесную женщину, безнадежно, безответно... Как это объяснить? С ним случилось то, что судьба дарует избранным. Молодого человека озарило чувство, такое же возвышенное, святое и редкое, как посетило когда-то Данте, Петрарку или шекспировского Ромео... Фу, я не умею об этом говорить. Покажите мне оглавление... Так, а теперь найдите страницу 420, листайте, еще, еще... Стоп... - Встав за спиной Игоря, Вита держала раскрытую книгу. - Слушайте, буду читать торжественным тоном. - "Я бесконечно благодарен Вам только за то, что Вы существуете. Я проверял себя - это не болезнь, не маниакальная идея - это любовь, которой Богу было угодно за что-то меня вознаградить. - Пишет своей возлюбленной, графине Вере, этот человек. - ... Восемь лет назад я увидел вас... и тогда же в первую секунду я сказал себе: я её люблю потому, что на свете нет ничего похожего на нее, нет ничего лучше, нет ни зверя, ни растения, ни звезды, ни человека прекраснее Вас и нежнее. В Вас как будто бы воплотилась красота земли"... - Умолкнув, Игорь пожал плечами. - Ведь это нельзя не понять.
- Как фамилия писателя? - Захлопнув том, Вита рассматривала обложку. Буквы почти все знакомы, но вместе...
- Ку-прин. Вы знаете о нем?
- Вряд ли... Только эти слова... Я их уже слышала. - Виталия задумалась, вспомнив, как удивило её тогда неожиданное поведение Флавина. Он заигрывал с ней, не пытался продемонстрировать мужскую заинтересованность, но вдруг стал таким серьезным и произнес эти фразы словно заклинание. Вита тряхнула головой. - Конечно, я понимаю, о чем писал этот человек. Вы говорите, он умер, тот влюбленный герой?
- Убил себя, чтобы не омрачать жизнь Вере.
- Я думаю, он сделал это потому, что боялся - любовь, великая любовь, - его единственное богатство, смысл существования, - померкнет, увянет с годами... А ему очень хотелось сделать её вечной, бессмертной. - Вита поставила книгу на место. - Кажется, мне все таки надо немного поспать. Завтра предстоит много интересного
Игорь согласно хмыкнул. Он знал, что Фистулин уничтожит его, и молил судьбу лишь о том, чтобы это случилось не на глазах Виталии.
Глава 7.
В Москве Флавина встречал Брант и невысокий человек с внешностью английского клерка: подтянутость, сухощавость, общая бесцветность, поблескивающая оправа очков.
- Валерий Колчин - сотрудник правительственной службы безопасности, занимающийся освобождением Виталии, - представил его Хью.
- Спасибо, что сумели оперативно помочь нам. Здесь все необходимое? Колчин посмотрел на тяжелый кейс.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124