Лозунги и транспаранты они носили с собой. И теперь какой-то энтузиаст поспешил развернуть союзное знамя с серпом и молотом, но тут же исчез из поля зрения, - возможно, передумал. Подполковник с облегчением вздохнул, отметив тот факт, что визит звезды рекламы далек от политики. "Эта от кутюр в нашей криминогенной ситуации что горчичник на жопу для бесноватого. Выздороветь не выздоровеет, а от головы, вроде, оттягивает. Хотя, эта американская фифа не треснула бы, выплатив в качестве подарка москвичам задолженность по зарплате. Пусть только многодетным учителям, вроде Татки. Вот и была бы желанной гостьей - с превеликой радостью каждый месяц ей прогулки по столице устраивали бы", размечтался Буркин, чуть не пропустив появление звезды.
Светловолосая голова мелькнула за частоколом плечистых амбалов, а когда гостья начала спускаться по лестнице, подполковник увидел её всю высокую, в чем-то неброско-бежевом, с прижатыми к груди цветами и чуть испуганной улыбкой. "Ничего особенного, - подумал он. - Славненькая". И даже не вспомнил о том, что выражение детской наивной беззащитности - всего лишь одна из профессиональных масок, используемая для обольщения толпы ловкой моделькой. Буркину вдруг стало приятно защищать Виту - такую милую, без всяких звездных закидонов, глядящую на российских граждан с робким приветливым любопытством.
Гостья любезно отвечала на приветствия и ничего не изображала - ни королевского высокомерия, ни чрезмерной радости. Зря, видно, болтали подруги, что образ славной девочки, потерявшейся в дебрях рекламного бизнеса, - привычная роль миллионерши. И не напрасно жалели её доброжелатели, считая милой крошкой, живой куклой с доброй душой, которой играют ловкие оборотистые дельцы. "Вон хмурый толстяк, одетый как "мистер-твистер", коршуном рядом вьется и по сторонам зыркает - не иначе приставлен ихними спецслужбами для предотвращения утечки информации. Наверно, ещё и в постель лезет. "Сволочь пузатая! Да, тут никаких миллионов не захочешь", - решил Буркин и открыл дверь - по протоколу встречи настал момент его выхода. Начальнику предстояло проследить за движением гостей через зал вплоть до посадки в белый "линкольн", ожидающий у подъезда. Подальше, в сопровождении "мерседесов" с мигалками, возмутительница спокойствия покатит в "Метрополь", вызывая головную боль у других ответственных за её сохранность лиц.
"С глаз долой - из сердца вон", - этой присказкой неизменно провожал гостей далеко несуеверный Буркин и мысленно крестился, если встреча прошла без ЧП. Теперь, глядя вслед удаляющейся девушке, он пожалел о чем-то несостоявшемся, - возможно, о героической схватке за жизнь и честь Виты с какой-нибудь бандой, прорвавшейся на территорию аэропорта. А, может, о знакомстве, которое вполне могло бы состояться, вступись подполковник Буркин за честь и достоинство гостьи. Мысли эти были из разряда "парфюмерных грез" - из того сказочно-наивного мира, к которому принадлежала мисс Джордан. Но подполковник расслабился, забыл произнести ритуальную фразу и был наказан. На пути начальника выросла троица, которая сразу ему не понравилась. Хотя на любого другого гражданина, несомненно, произвела бы приятное впечатление. Два обаятельных крепыша в строгих костюмах вели под руки несколько огорченного чем-то приятеля, тоже человека весьма солидного, в добротной кожаной куртке и хорошо отутюженных брюках. Он упорно смотрел себе под ноги, представив взгляду подполковника едва прикрытое редкими сивыми прядями темя. Буркин молча впустил визитеров в кабинет и запер дверь.
- Вот, изъяли у гражданина... - раскрыв паспорт, левый охранник прочел, - Соловья Савелия Фридриховича. - Паспорт и пистолет системы ТТ легли на стол начальника.
- Задержанный извлек оружие из внутреннего кармана куртки с намерением произвести выстрел в тот момент, когда гости начали спускаться по лестнице. Ему удалось прорваться к самому барьеру, - пояснил второй.
Подполковник тяжело вздохнул. Стало очевидно, что дежурство затянется.
- Состояние? - коротко спросил он.
- Признаков наркотического или алкогольного опьянения нет, - отчеканил левый.
- Да какого же лешего, гражданин Соловей, вы целились в женщину? Она что, ваша жена, любовница, или, может, вы из этих - мужеложцев? - Искренне огорчился Буркин.
Отпущенный "друзьями" мужчина оказался упитанным и низкорослым. Виновато притихший перед столом начальника, он напоминал провинившегося отличника - тонкие оттопыренные уши пылали, пухлые яркие губы страдальчески кривились. И вдруг из опущенных глаз прямо на светло-серый ковролин закапали тяжелые, частые слезы.
- Я... я с собой покончить хотел... в висок целился...
- Точно так, - подтвердил заявление "правый" охранник.
- И с какой такой целью? Ведь не мальчик - 36 стукнуло. - Подполковник просмотрел паспорт задержанного. - Живете в хорошем районе. Супруга, сын... Письмо написали?
- Какое?
- Как какое? Объяснительное. С политическими требованиями или протестами. Давайте, что там у вас? Мэр не устраивает? Партвзносы не берут? Выездную визу задерживают?
- Нет письма... От любви я... Не могу больше так, без неё мучаться. Плечи задержанного вздрогнули, он всхлипнул, как дитя.
Трое работников спецотдела молча переглянулись.
- Садитесь и пишите, Соловей, - устало предложил подполковник, удивляясь многообразию людского безумия.
В воцарившейся тишине грозно загудели водопроводные трубы. Гражданин Соловей поднял на подполковника блестящие от слез, иконописно удрученные глаза.
- Зря она сюда приехала, товарищ начальник, - он жалобно шмыгнул носом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124