- успокаивала её Лида. - Да и швед он фигов. Как я Мадонна... Ну, Ань...ты не расстраивайся перед выступлением-то! Кто его знает, может, действительно, швед. - Обняв Аню за плечи, она из солидарности шмыгнула носом.
13
Сбрендить можно! Как во сне... Снова Новый год, снова чужой праздник. Опять Снегурочка. Опять какие-то дрожания в душе - предвкушение, предчувствие, вера в чудеса, черт бы её подрал! Аня подтянула длинные, выше локтя, перчатки, посмотрела на высокие шнурованные ботиночки, вроде как для коньков. Ярко вспомнила тот день, когда слетела на трапеции из-под купола Дворца спорта почти что в объятия Антона. Правда, её тут же подменила другая, но как смотрел на неё Принц - январь! Это не объяснишь, никому не расскажешь, но и забыть нельзя: ценнейший трофей на всю жизнь. А Ларсик? Ведь все, что произошло сегодня - его прикосновения, взгляды, слова прелюдия. Захватывающее и волнующее вступление к тому, что вот-вот должно произойти!
Что-то вскипело в груди Ани, поднялось горячей, пьянящей волной. Вытянувшись в струнку, она почувствовала себя всю - от увенчанной алмазами макушки до кончиков пальцев, сильной, роскошной и легонькой, как покачивающийся под потолком воздушный шар. "Молода, красива, желанна..." победно выстукивало сердце. А, значит, - все ещё впереди!
На этой волне эйфорической радости Аня пребывала все выступление. Сменялись номера, музыка, костюмы. Какие-то солидные господа произносили торжественные речи, известные юмористы блистали спичами. Гости из Америки под общий восторг смело выговаривали "поздравляйт" и обещали взаимовыгодный бизнес; популярнейший ансамбль в русских сарафанах приплясывал прямо среди столиков, втягивая в пьяный хоровод наиболее важных гостей.
Пушкарь в смокинге и бабочке, сильно смахивающий на итальянского мафиози из фильма "Спрут", принимал поздравления, венки, грамоты, адреса. Вместо золота в его оскале сияла белизна фарфоровых зубов, зализанные гелем волосы лоснились смоляным глянцем.
В общем, причин для веселья было немало. А цветы в гримерной для каждого из участников программы, а ждущие завершающего фуршета ананасы и шампанское! И в этой напряженной, насыщенной праздничным озоном атмосфере, словно электрические разряды сверкали взгляды Ларсика - сдержанные, украдкой брошенные, убийственные!
Они больше не сказали друг другу ни слова, но когда в сумраке и настороженной тишине вступления к номеру "Кармен" партнеры вышли навстречу друг другу и замерли, едва соприкасаясь грудью, Аня подняла глаза и поняла: "Пропала!"
Исчез темный зал, чужие лица, веселая сверкающая елка. Она не слышала музыки и не видела ничего, кроме его глаз, в которых были ревность, тоска, страсть и вызов. Наверно, если бы в финале их танца Ларсик и впрямь вонзил в её сердце нож, Аня умерла бы счастливой. Победно улыбаясь, как настоящая Кармен.
...Она не заметила, как завершился финальный номер, в котором были заняты девушки. Стягивая на ходу ковбойскую куртку, Аня влетела в гримерную. У окна, распахнув в ночь жалюзи, стоял Ларсик в черном пуловере и джинсах. В его руке искрился пузырьками бокал.
- Ты здесь? Там же все наши отмечают... - опешила Аня.
Подойдя к столу, он наполнил второй бокал и протянул ей:
- Давай, и мы отметим. Это минералка. Но все равно шипит.
- Но не пьянит. - Аня взяла бокал.
- Пьянит меня совсем другое. - Он так посмотрел в её глаза, что сердце остановилось и угасающий рассудок завопил: "Влюбилась!"
- Ты держалась молодцом, Энн. Настоящий боец. За тебя!
- А я - за тебя. Не знаю, что бы сегодня вышло, если бы загадочный мистер Карлос Гарсиа-Ларсен не забрел в эту глушь.
- Тогда за нас. - Ларсик отхлебнул воды и поставил бокал. Затем снял с вешалки и бросил Ане синий махровый халат, служивший ей спецодеждой в перерывах репетиций.
- Оденься. Ты вспотела, а здесь, между прочим, сквозит... Не простудись, малышка. - Он подхватил сумку и кожаную куртку на шоколадном меху. - До завтра. Иди к девочкам. Меня, к сожалению, ждут.
Послав воздушный поцелуй он ушел! Ушел... Аня очнулась от холода она все ещё сжимала в руке бокал, шелестели пластины жалюзи от врывающегося в приоткрытую фрамугу сквозняка. В комнату влетали блестящие снежинки и тут же, растаяв, гасли.
14
На следующий день Аня сидела за гримерным столиком, думая о том, что точно так ей придется сидеть здесь каждый вечер, потом одеваться и танцевать перед пьяными людьми. Ресторанная плясунья - вот ужас-то! Ясно представила лицо Инги с горькой укоризненной улыбкой. - "Я всегда говорила - у этой девочки незавидная перспектива. Дурная предрасположенность. Породы нет, да и характера", - сообщит она дочери. Хорошо еще, что четы Южных нет в Москве. Не хотелось бы увидеть их за столиком в тот момент, когда кто-нибудь из веселеньких посетителей будет соваться на сцену с долларами, заказывая "танец живота" или что-нибудь ещё более экзотическое.
Перед самым началом программы в женскую гримерную влетел директор:
- Извините, девочки, не стучусь. Знаю-знаю, все уже готовы... Никто не видел сегодня Матвея? Ну, господина Ларсена?
- Ларсика? - сообразила, наконец, Лида. - Не-а. Он и вчера раньше всех ушел. - Девушки переглянулись.
"Что-то произошло!" - похолодела Аня, и тут же вспомнила, как уже с того момента, когда застала его здесь, шепчущего перед зеркалом какие-то заклинания, почувствовала: дело неладно. У заигравшегося супермена какие-то проблемы!
Механически улыбаясь она появилась на сцене, на автопилоте отрабатывала номера, но думала лишь об одном: только бы все обошлось с Ларсиком, только бы увидеть его невредимым. Каким угодно, - злым, равнодушным, надменным, но живым.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116